БИБЛЕЙСКОЕ БОГОСЛОВИЕ

(BIBLICAL THEOLOGY)

Изучение Библии, при котором стремятся выявить, во что библейские авторы, при водительстве Божьем, верили, о чем писали и чему учили в контексте своего времени.

Связь с другими дисциплинами. Библейское богословие имеет как черты сходства, так и различия с тремя другими главными отраслями богословия. Практическое богословие занимается пастырским применением библейских истин в современной жизни. Систематическое богословие развивает библейский подход в вероучительных и философских системах своего времени. Историческое богословие исследует развитие христианства в его динамике за столетия, минувшие с библейских времен.

Библейское богословие является попыткой выявить те богословские начала, которые содержатся в Библии и предназначались ее авторами для их конкретной аудитории. Священное Писание составлялось в течение многих столетий различными авторами в разнообразных общественно-политических условиях и в разных географических районах. Оно написано на трех различных языках и использует множество литературных форм (жанров). Поэтому аналитические исследования, порождающие синтетическое понимание, необходимы, чтобы охватить все взаимопереплетающиеся темы Писания и его внутреннее единство. Библейское богословие стремится разработать последовательный синтетический подход, не отрицая при этом, что свет, проливаемый Писанием на отдельные вопросы, бывает фрагментарным, и не замалчивая трудности, которые могут возникнуть при пересечении различных тем (например, Божье милосердие и Божий суд; закон и благодать).

Предварительные соображения. Изучение любого предмета требует предварительной подготовки, соответствующей характеру этого предмета. Африканский колдун, занимающийся исцелениями, вряд ли сумеет предоставить много ценных экспериментальных данных о случаях заболевания коклюшем и его лечении. Подобным же образом и библейское богословие требует некоторой предварительной подготовки, ведь без нее от изучающего Библию наверняка ускользнут многие ценные соображения, касающиеся смысла как отдельных частей, так и всего целого.

Богодухновенность. Вся Библия ниспослана Богом. Библия, с непринужденностью подтверждающая и отражающая в себе тот факт, что она составлена людьми, с не меньшей твердостью провозглашает свое божественное происхождение и содержание. Попытки отделить слова Бога от слов Писания, характерные для академического библейского богословия с момента его возникновения в 1787 г. в Германии, чаще приводят к субъективным и надуманным критическим утверждениям толкователя, нежели к богословским заключениям, непосредственно вытекающим из самого текста.

Единство. Хотя в корпусе библейских текстов встречаются разночтения и несогласованность, что объясняется географическими и хронологическими особенностями происхождения, все тексты объединены внутренней общностью. Эта общность возникает благодаря тому, что Бог един, един Его замысел спасения, как едино и человечество в своей греховности — следствии грехопадения Адама. Нескрываемым разнообразием Библии (которое переоценивают в современных критических дискуссиях) скорее подчеркивается, нежели затуманивается глубокое внутреннее единство этой Книги. Лучшим толкователем Писания является оно само, и сомнения, вызванные одной частью текста, зачастую законным образом разрешаются при обращении к другой его части.

Достоверность. Поскольку в конечном счете автором Библии является Бог и поскольку Его отношение к людям характеризуется истинностью, библейское богословие опирается на полную достоверность Библии при условии правильного ее истолкования. Ученые, настроенные по отношению к истине Писания безразлично или враждебно, с давних пор оспаривают ее чистоту. В современную эпоху, ощетинившуюся критическими методами, основанными на неявных допущениях, скептическое отношение к Библии и к тому, как ее исторически понимала Церковь, стало по существу узаконенным образом мыслей. Однако зрелые мыслители сохраняют убеждение, что Библия не содержит фактических ошибок, хотя действительно иногда задает головоломки, на которые до сих пор не имеется общепризнанных ответов.

Даже сами критические методы, если применять их объективно, а не руководствуясь голым скептицизмом, убеждают многих в недопустимости некритического признания достоверности текста и содержания Библии. Бездоказательно утверждая ее достоверность, мы уподобляемся тем, кто в равной степени бездоказательно ее отвергает.

Христоцентризм. Иисус прямо указывал, что в Писании говорится о Нем (Лк. 24:27, 44; Ин. 5:39). Новозаветные священнописатели разделяли это убеждение Христа. Авторы Ветхого Завета знали о грядущем исполнении обетований Яхве Его народу; это исполнение, хотя и многогранное, в целом сосредотачивалось в мессианском служении Иисуса. Хотя библейское богословие может ошибаться, переоценивая степень, в которой в Ветхом Завете предвосхищено и предсказано пришествие Мессии, а также то значение, которое в Новом Завете придается Иисусу Христу, оно может равным образом ошибиться и в том случае, если не отведет Ему главную роль в грандиозной драме библейской и мировой истории.

Обзор библейского богословия. Библейские богословы разработали разнообразные методы решения своих задач. Некоторые из них сосредотачиваются на общих ключевых темах Писания: завет, исход, Царство Божье, обетование и исполнение, Божья слава, примирение и многое другое. Другие исследуют отношение различных частей Писания к Иисусу Христу. Третьи усматривают подлинное средоточие библейского богословия в Самом Боге или в Его величественных деяниях по освобождению мира. Есть и такие, кто ищет сходство между библейскими положениями прошлого и теми положениями вероисповедания, которые появились в истории Церкви.

Хотя каждый из этих подходов имеет свои достоинства, они имеют и свои ограничения. По отдельности ни один из них не является достаточным. В этом нет ничего удивительного, ведь Бог, Его пути и Писание, содержащее знание о Нем, не могут быть сведены даже к наиболее искусным человеческим толкованиям и представлениям. Многие согласятся, что наилучший метод должен быть по своей природе комбинированным.

Более того, при любом подходе должно учитываться, как раскрывалось и какими событиями истории знаменовалось содержащееся в Библии богословие. То, что начал Бог, Он завершил постепенно, с течением времени. Богословие Библии детализируется в потоке событий, которые она описывает, а иногда и предвосхищает. Ниже приводится обзор богословия Библии, сделанный с учетом истории его возникновения и развития.

Творение и грехопадение. Первые главы Бытия, подтвержденные последующими высказываниями как в Ветхом, так и в Новом Завете, рассказывают, что Бог сотворил мир актом Своего волеизъявления («И сказал Бог...»; ср. Евр. 11:3), а не из существовавшей прежде материи. Вечен один Бог, а материя — нет. В своем первичном состоянии сотворенный порядок был девствен и не испорчен: «хорош весьма» (Быт. 1:31).

Шесть (в буквальном или переносном смысле) дней творения Божьего увенчались созданием человека. С самого начала замысел Творца предусматривал создание как мужчины, так и женщины (Быт. 1:27), однако Адам был сотворен первым, а затем к нему присоединилась Ева (Быт. 2:18). Их взаимодополняющие (при этом не взаимозаменяемые) природа и роль служили, скорее, предпосылкой, нежели стали следствием греха, в который впали Адам и Ева.

Происхождение зла окутано плотным (но не абсолютно непроницаемым) покровом тайны; зло воплотилось в образе хитрого и обольстительного змея, который соблазняет обоих обитателей Едема (Быт. 3). Результатом стало отпадение от Бога и отмеченное горем и страданиями будущее. И все же проклятие греха с самого начала было смягчено Богом, Который стал искать грешников ради их искупления (Быт. 3:9). Если Его величие при сотворении мира чем-то и превзойдено, то лишь Его благодатью в спасении грешников.

Завет и плен. Главы Бытия с 4-й по 11-ю стремительно переходят от превратностей существования первых людей к временам Ноя. Развращенность человечества становится так велика, что взывает к очистительному наказанию. Несмотря на праведную проповедь Ноя (2 Пет. 2:5), лишь немногие раскаиваются перед угрозой надвигающегося потопа. В результате почти все человечество погибает. Завет Бога с оставшимися в живых Ноем и его семейством (заключенный с людьми договор, благодаря которому для них стало возможно Его искупление, а не суд — Быт. 9:1-17) предвосхищает тот несравненный завет, который еще предстоит установить с Авраамом.

Несмотря на предложенный Богом завет, вавилонское столпотворение (Быт. 11:1-9) свидетельствует, что человечество не утратило склонность к бунту. Однако Бог лишь укрепляется в Своем намерении спасти его. Для искупления человечества Он избирает Аврама, благословляя в нем «все племена земные» (Быт. 12:3). От Аврама, позднее принявшего имя Авраам (Быт. 17:5), ведут свое происхождение израильтяне. Впоследствии они становятся известны как евреи; из них и происходит Христос. В этом смысле Авраам и Спаситель человечества являются родственниками по прямой линии.

Авраам спасся исключительно благодаря своей вере в спасающее милосердие Бога — в Его искупление за грех и подаваемую Им надежду на будущее (Быт. 15:6). Эта вера в милосердие не исключает, а, скорее наоборот, предопределяет его готовность подчиниться открытой ему воле Бога (Быт. 22:18); вера и верность взаимообусловлены. В жертвоприношении Авраамом его сына Исаака, которое было остановлено ангелом, предвосхищается принесение Самого Бога в жертву тысячелетия спустя, точно так же как зачатием сына женой Авраама, Саррой, в возрасте девяноста лет предвосхищается воскрешение из мертвых (Рим. 4:17-25).

К потомкам Авраама (Исааку, Иакову) перешли обязательства завета, заключенного Богом с их отцом, но они, взыскуя Бога, редко достигали присущей Аврааму цельности. Сыновья Иакова, именуемого также Израилем (Быт. 35:10), стали родоначальниками двенадцати колен израильтян. Самый младший из них, Иосиф, спасен Богом от смерти через похищение и продажу в рабство в Египет. Там он приходит к власти, становится вторым после самого фараона человеком в стране, тем самым подготавливая обстоятельства для длившегося около четырехсот лет египетского плена потомков Израиля во исполнение обетования Бога Аврааму (Быт. 15:16). В последних главах Бытия и в начале Исхода последовательно изложены эти исторические события.

Тора и теократия. Божьей волей и Божьей силой Моисей решается вывести богоизбранный народ из плена. Освобождение израильтян — это прямое следствие завета Бога с Авраамом (Исх. 2:24). Вслед за тем как Бог раскрыл Свое Имя (Яхве) Моисею (Исх. 3:14), Он освобождает несчастных израильтян от ига фараона. В первую пасху (Исх. 12) израильтяне были избавлены от посещения ангела смерти. Подготавливаются также обстоятельства для драматического исхода из Египта через Красное море (оно же Чермное, или Тростниковое; Исх. 13:17-22) — этого исторического прообраза и установившегося на все последующие века символа чудесного избавления, совершенного рукой Бога.

Хотя представление о нравственной природе Бога и Его воле было ведомо богоизбранному народу до Моисея, теперь оно раскрылось на горе Синай в более полной и определенной форме и в более точном социальном контексте (Исх. 19). Эти наставления, изложенные в десяти заповедях (называемых также десятословие), не отменяют завет Авраама, а, скорее, указывают, как жить в согласии с ним. В рамках этого закона Израиль получает нравственные, общественные и религиозные установления, посредством которых искупительный замысел Бога продлится на грядущие столетия. По-прежнему сохраняется Его цель — благословить все народы в соответствии с обетованием Аврааму. Одни части этого закона представляются уместными лишь для своего времени, другие были вновь подтверждены в Новом Завете, однако все они сохраняют свое значение и ценность (Рим. 15:4; 1 Кор. 10:11). Побудительный пример богоизбранного народа, славящего своего Господа тем, что хранит верность открывшемуся и запечатленному слову Бога — вот образец веры, которую отображают и предписывают как Ветхий, так и Новый Завет.

Вместе с Моисеем — предтечей Мессии (Вт. 18:18; ср. Деян. 3:20-23) — и законом появляются Аарон и священники. Кровные жертвы сами по себе не могут служить искуплением за грех в большей степени, чем послушание нравственным заповедям Моисея. Тем не менее и культ жертвоприношений, и требования закона становятся неизменным напоминанием об осуждении Богом греха и о возможности примирения с Ним для раскаявшихся всем сердцем. В этом качестве они предвосхищают совершенство жертвы и исполнения закона в Иисусе Христе.

В пяти ветхозаветных книгах Моисея — Пятикнижии — раскрывается панорама практической и духовной жизни. Израильтяне сначала во славу Бога шествуют по стопам Моисея и пересекают Иордан под божественным руководством, осуществлявшимся через Иисуса Навина. Затем они подвергаются обрезанию (Нав. 5), чем подтверждается их приверженность откровению Господа на Синае, в противовес застарелому неверию их отцов (1 Кор. 10:5; Евр. 3:19). Однако как только Иисус Навин исчезает со сцены, израильтяне соблазняются идолопоклонством завоеванных ими земель. Примерами духовной деградации Израиля и неоднократного божественного избавления его отмечен период, описанный в Книге Судей.

Новый виток неотступных попыток Бога спасти Свой народ начинается во времена Самуила, на долю которого в качестве пророка — человека особо избранного и вдохновленного Богом говорить от Его имени — выпадает помазание первого земного царя над Израилем, Саула.

Монархия и отступничество. От времен Саула (ок. 1020 г. до Р.Х.) и до падения Иерусалима (586 г. до Р.Х.) Бог продолжает исполнять Свой замысел через царей Израиля и их подданных. Упрек Р. Бультмана в том, что Ветхий Завет — это не история искупления, а история несчастий (Unheilsgeschichte), чрезмерно суров, однако отражает важный аспект этого периода ветхозаветной истории и, соответственно, его богословия. Верный обетованиям Бог возвышает и благословляет вождей, которым назначено вести народ Израиля по путям Божьим. Они добиваются некоторых знаменательных успехов, однако общая тенденция не соответствует высокому Божьему призванию.

Центральной фигурой является Давид, его правлением предвосхищается само мессианское царство. Его хвалебные гимны, его раскаяние, его поучения (в псалмах, не все из которых, однако, приписывают Давиду) представляют собой образец присущей тому времени и все же вневременной духовной проникновенности и поэтому находятся в центре внимания библейского богословия. Подобным же образом, на мудрости его сына Соломона (полученной непосредственно от Бога — 3 Цар. 3:12) основан не менее весомый корпус текстов библейского богословия, так называемые книги Премудрости. Эти материалы представляют собой афористическое дополнение к преобладающим в Ветхом Завете литературным формам повествования и законоучения. Библейское богословие придает минимальное значение богословскому различию всех этих ветхозаветных форм, опасаясь нарушить единство Писания.

В период монархического правления, как и в предшествующие столетия, пророки постоянно предостерегали израильтян, отвращавшихся от Господа и перенимавших религиозные, но языческие культы своих соседей. Нафан упрекает Давида; Ахия и Иддо {синод. Иоиль, 2 Пар. 9:29} пророчествуют во времена Соломона; Илия и Елисей несут служение в Северном Царстве Израиля, отпавшем от Южного Иудейского Царства после правления Соломона. Пророческое служение — центральное в Ветхом Завете. Подобно ветхозаветному служению первосвященников и царей, оно не только воплощает в те времена замысел Бога о спасении, но и предвосхищает служение, которое должен будет совершить грядущий Мессия.

Об отпадении, которое порицали Божьи пророки, документально свидетельствуют авторы пророческих книг — Исайя, Осия, Михей и Амос. Северное Царство отпало от Бога и испытало на себе Его суд от руки ассирийцев (722 г. до Р.Х.). Южное царство переживает духовное возрождение под властью благочестивых царей, таких как Езекия и Иосия. Но все же и оно не до конца отдает Богу должное, в чем его обличает, в частности, Иеремия. В 587 г. до Р.Х. возвысившееся Вавилонское царство навсегда пресекает династическую линию Давида. Скорбный плач Иеремии выдает отчаяние тех, кто ждет, уже не находя никакой видимой поддержки, освобождения и славы, обетованных их праотцам со времен Авраама.

Возрождение и остаток. Надежды Иеремии (Иер. 31), основанные на откровениях, которые Бог ниспослал предыдущим пророкам, таким, как Моисей, Давид и Исайя, находят свое красноречивое выражение в пророческом служении Иезекииля и Даниила. Эти пророки тоже переживают ужасы выселения в Вавилон, но не теряют веры и объявляют о непреходящей истинности прежних обещаний Бога. Небольшие группы людей, вдохновленные, несомненно, предсказаниями этих пророков, начинают возвращаться из Вавилона и отстраивать Иерусалим (ок. 520 г. до Р.Х.) под духовным руководством Аггея и Захарии. Следующие волны репатриантов, ведомые Неемией и Ездрой, подключаются к этим работам несколько десятилетий спустя (ок. 450 г. до Р.Х.). Последняя книга Ветхого Завета одобряет их старания, однако осуждает людей, по-прежнему разрывающихся между преданностью Богу и диктатом собственного своеволия. В этой же книге обещается прощение всем, кто с раскаянием обратится к Богу завета и уверует в будущего Освободителя (Мал. 4), благодаря служению Которого и появится возможность их прощения. Этот Освободитель также вынесет последний приговор всем, кто враждебен или безразличен к Богу завета.

Горстка истинно верных — по-видимому, их число в ветхозаветной истории лишь очень редко, если вообще когда-нибудь было способно составить подавляющее большинство среди потомков Авраама по плоти — неуклонно редеет по мере того, как ветхозаветный период подходит к своему концу. Сыны Авраама и земли обетованной изнывают под персидским игом, которое внезапно сменяется господством греков в 320-х г. до P. X.; греков в свою очередь сменяют египетские, а затем сирийские властители. На протяжении этих десятилетий религиозные формы и богословская система образов Ветхого Завета, сами по себе разнообразные, еще далее преобразуются таким образом, что в иудаизме новозаветного времени уже проявляется ряд новых особенностей. Период независимости евреев (165 — 63 гг. до Р.Х.) прерван римлянами, которые назначают в 38 г. до Р.Х. Ирода Великого правителем Галилеи, Иудеи и прилегающих областей.

Исайя говорил о мрачных временах, после которых Сам Бог явится Своему народу (Ис. 9:1-7). В соответствии с материалом ветхозаветного библейского богословия, это время должно наступить после рождения Иисуса.

Исполнение обетования и освобождение. Родословия у Матфея и Луки свидетельствуют о внутренней связи пришествия Христа с замыслом Бога и Его делами в предыдущие эпохи. В Лк. 1 - 2 описаны чаяния таких людей, как Захария, Елисавета, Мария, Симеон и Анна, которые единодушно выражают убежденность в верности Бога Его ветхозаветным обетованиям.

Через Иисуса из Назарета осуществляется освобождение народа Божия и исполняются обетования Бога. Царство Божье, многократно и образно предвосхищенное ветхозаветными событиями и установлениями, приходит на землю. Иоанн Креститель вдохновляет религиозно разрозненный и политически угнетенный народ, и благодаря его пророческому служению снова слышен глас Божий. Иисус, Которого также считают одним из пророков (Мк. 8:28), использует плоды этого пробуждения. Подобно Иоанну, Он проповедует покаяние и близость Царства Божьего. Но, в отличие от Иоанна, который говорит о идущем вслед за ним Сильнейшем, Иисус призывает людей к Себе.

На протяжении приблизительно трех лет Иисус странствует по территории Галилеи, Иудеи, Самарии и прилегающих областей. Особое внимание Он уделяет двенадцати Своим ученикам, которые по окончании Его земного служения продолжат Его дело, но Он также обращается с призывами и поучениями к народным массам (в основном к евреям, хотя и не исключительно к ним). Во времена Его земной жизни Он адресует Свои слова этническим евреям, но вместе с тем — и ко всем другим народам. Его учение, великое по любым самым строгим меркам, не может быть отделено от осознания особых, сыновних отношений с Богом. Он явно настаивает, что в некоем смысле равен Богу. Его учение следует также рассматривать в свете Его утверждения, что Он пришел, чтобы принести освобождение не благодаря овладению знаниями, которые Он сообщает, но благодаря личной вере в жертвенную искупительную смерть, которая Его ждет (Мк. 8:31; 10:32-34, 45). Все четыре евангелия единодушно усматривают суть пришествия Христа не в Его чудесах, не в Его мудрости и не в Его нравственных наставлениях, сколь бы величественны те ни были, а в Его жертвенной смерти и искупительном воскресении.

Итак, служение Иисуса оказывается кульминацией божественного замысла, осуществлявшегося со времен Ветхого Завета. Его призыв к покаянию и обещание новой жизни составляют Его пророческое служение; Его жертвенная смерть и роль Посредника предопределяют Его служение в качестве вечного Первосвященника; власть, которую Он получает (Ин. 18:37) как наследник Давида, делает его Царем царей, воплощенным представителем невидимого Бога, во власти Которого все пространство, время и история. Мессианское освобождение, предсказанное еще в Едемском саду (Быт. 3:15), находит свое окончательное выражение в Мессии Иисусе. Но история Мессии выходит за рамки Его земной жизни.

Грядущий век. По-видимому, ни ветхозаветные пророки, ни первые новозаветные ученики не вполне понимали свойство мессианского века, вследствие которого он уже наступил и вместе с тем еще грядет. Если заря его занялась с первым пришествием Иисуса и в особенности с Его воскресением, то полный свет этого нового небесного дня озарит людей при Его втором пришествии.

Иисус создал Церковь через Духа в качестве средоточия непрерывно длящегося искупительного присутствия Отца до времени возвращения Сына. Все тексты Нового Завета свидетельствуют об этом, Деяния апостолов описывают, как это происходило в первые три десятилетия после Христа, а новозаветные послания поучают и наставляют народ Божий в этих, равно как и в последующих за воскресением Христа поколениях.

Первым ученикам Христа, таким как Петр и Иоанн, отводится заметная роль в период возникновения Церкви, но с позиций будущего можно утверждать, что во многих важных аспектах гордостью ее был Павел. Чистота данного ему Богом понимания апостольского служения, характер жизни «во Христе», оправдание по благодати через веру, миссия Церкви по отношению как к евреям, так и к язычникам, сохраняющееся за этническими израильтянами место в божественном замысле, святость брака и установленных Богом отношений полов, воплощение на практике Духа Христа — все это и многое другое составляет для Церкви, ставшей после первого столетия своего существования в основном нееврейской, бесценное наследие Павла, бывшего фарисея. Павел не только утверждал на словах, но и собственным — возможно, наиболее замечательным — примером свидетельствовал о действенности жертвы Христовой, о которой проповедовал.

В то время духовные наследники апостолов по-прежнему чаяли полного проявления царства, которое Иисус обещал установить при Своем втором пришествии. Они ждали этого дня, продолжая служить Богу, находясь в жертвенных отношениях друг с другом (в любви), исполняясь благодати и знания, переданного Христом и Писанием, и обращались к миру, жаждущему Благой Вести, и одновременно враждебному к ней. Эсхатологические по своему характеру части Ветхого и Нового Завета, особенно Откровение, предоставляют богатые возможности для размышлений и руководства.

Прошлое и будущее библейского богословия как дисциплины. Роль Библии в христианском мышлении значительно менялась в течение столетий. Вплоть до сравнительно недавнего времени библейское богословие не существовало в качестве самостоятельной дисциплины. Богословие находило нужные обоснования непосредственно в тексте Библии, зачастую не обращая внимания на языковые, исторические и герменевтические тонкости. Богословские (а иногда политические или философские) пристрастия земных пастырей Церкви определяли, как будет прочитано Писание. В результате слишком редко появлялись толкования, которые передавали дух, вложенный в Библию изначально.

Вместе с зарождением критического мышления, связанного с именами Декарта (1596 — 1650) и Канта (1724 — 1804), учение Церкви (равно как и Библии) стали рассматривать в новом свете. Рациональная критика оказалась способной отделить извечное ядро библейских текстов от наслоений времени. Таким образом одна догма, церковная, была заменена другой — рационалистической догмой просветителей и их последователей. Именно в это время появилось библейское богословие в качестве самостоятельной дисциплины.

С того времени библейское богословие стремилось черпать свои обоснования в течениях мысли из более широкого, академического мира. Большинство библеистов стали «прибегать к помощи своего мировоззрения и исторических методов, усвоенных ими из их культуры» (Р.Морган). На протяжении большей части XX в. доминировало экзистенциальное прочтение Нового Завета по Бультману. В области ветхозаветного богословия внимание привлекли труды таких мыслителей, как Прокш, Айхродт, Фризен, Джейкоб и фон Рад. Однако и ветхозаветное, и новозаветное богословие, как и фундаментальная богословская мысль в целом, в настоящее время находятся на распутье. Многие специалисты по Ветхому и Новому Завету открыто отвергают классическое христианское понимание Библии, не находя в нем ни единства, ни вести о спасении, ни, уж конечно, окончательной истины. Кое-кто отрицает даже саму возможность существования ветхозаветного и новозаветного богословия, не говоря о библейском богословии как их сочетании, высказывая убеждение, что критический анализ Библии не может дать больше того, что дают эфемерные и спорные методы литературы и общественных наук.

Многие ученые продолжат движение в свете — или во тьме — тех дезинтегрирующих плюралистических и деконструктивных течений, которые характеризуют западную мысль в конце нашего тысячелетия. Евангельские же мыслители многое могут узнать о Библии благодаря своим наблюдениям и еще больше прояснить смысл Библии благодаря использованию современной терминологии.

Однако библейское богословие уже достаточно пострадало от тех терминов, которые исказили смысл Библии, привнося чуждые ей представления. В 1787 г. Дж.П.Габлер, стоявший у истоков этой дисциплины, объявил, что ей предназначено спасти Библию от цепей церковной догматики. Сегодня же догматические оковы современности — атеизм, пост- и неомарксизм, релятивизм и редукционизм, эгоистический материализм, нарцистический индивидуализм, спиритизм, «новая эра», феминизм — не менее деструктивны для библейского богословия, нежели любые бремена, которые когда-либо накладывала на него церковь.

Чтобы избежать дальнейшего нагромождения «измов», толкователь, остающийся верным предмету и темам Библии, должен предоставить ее тексту возможность говорить за себя. (При всем уважении к современной критике фундаментализма нельзя не видеть, что если все постулаты теории обуславливаются самим человеческим «я», вокруг которого вращаются людские верования, тогда любое человеческое высказывание есть солипсизм и сомнительной оказывается сама возможность не только разрабатывать библейское богословие, но и проводить любое рациональное исследование вообще).

Библейское богословие будет продолжать движение вперед — и это хорошо известно ученым-библеистам — в той мере, в какой оно руководствуется любовью и преданностью Богу Писания, а не идеологиям века. Бог не есть продукт последних критических теорий. Этим мы не намереваемся усомниться в роли ученых, но хотим подчеркнуть, что Слово Божие, коль скоро оно живо и истинно, требует к себе подхода, существенно (хотя и не абсолютно) отличающегося от того, что предлагает послепросветительское академическое богословие в его современном состоянии. Так решается вопрос библейской грамотности в Церкви, не говоря уж о возвещении библейского искупления миру. И Церковь, и мир могут обновиться и обратиться, пожиная плод дисциплины, достаточно смиренной, чтобы видеть, что написано в Библии, и достаточно дерзновенной, чтобы отстаивать те древние, но актуальные истины, на которые библейское богословие призвано проливать свет.

Роберт У. Ярбро

Литература: W.Eichrodt, Theology of the Old Testament, 2 vols.; D.Guthrie, New Testament Theology, G. Hasel, Old Testament Theology: Basic Issues in the Cur rent Debate and New Testament Theology: Basic Issues in the Current Debate; B. Ollenburger et al., eds., The Flowering of Old Testament Theology, R.Muller, The Study of Theology, H.Raisanen, Beyond New Testament Theology, A.Schlatter, The Nature of New Testament Theology, K.Scholder, The Birth of Modern Critical Theology, G.Vos, Biblical Theology.