БЛИЖНИЙ

(NEIGHBOR)

Однажды некий законник, желая оправдать свои националистические предрассудки, спросил Иисуса: «А кто мой ближний?» (Лк. 10:29). Этот законник или книжник неосознанно выразил основополагающую дилемму всякой этики: на кого распространяется наша обязанность быть справедливыми и милосердными? Иисус ответил притчей о благодетельном самарянине, главные идеи которой уходят корнями как в ветхозаветную, так и в иудейскую почву. Проблема «ближнего» была так остра в иудаизме, потому что иудеи осознавали свою богоизбранность (Быт. 12:1-3; 15:1-6; 17:1-8), запечатленную заветом обрезания (Быт. 17:9-14). Избранничество выделяло Израиль, побуждало людей быть особенно заботливыми по отношению к своим соотечественникам (ср. Мф. 5:43-48) и в то же самое время поощряло относиться пренебрежительно, даже осуждающе, к тем, кто не является иудеями. С учетом этой тенденции неудивительно, что Израилю были даны повеления проявлять сострадание и справедливость по отношению к неевреям. Так, Моисей предписал обряд обращения в веру для тех иноплеменников, кто хочет есть пасху вместе с израильтянами (Исх. 12:43-49), и более того, запретил убирать урожай полностью; какая-то часть его должна была оставаться «бедному и пришельцу» (Лев. 19:9-10; ср. Вт. 24:19-22); а каждые три года часть десятины следовало отделять пришельцам (Вт. 14:29; 26:12-13). Основой этих постановлений служило то, что и Израиль когда-то был в Египте пришельцем и поселенцем; поэтому Израиль должен относиться к своим поселенцам справедливо и милосердно (Лев. 19:33-34; Вт. 10:19; 24:22). Существенно, таким образом, что Моисеевы законы требовали для иноплеменников милосердия и справедливости, потому что Бог любит пришельцев (Вт. 10:18). Мы не в состоянии сказать, как израильтяне в действительности относились к иноплеменникам, решившим жить среди них или около них. В писаниях упоминается как их рабский труд (1 Пар. 22:2; 2 Пар. 2:17-18), так и присоединение их к народу (2 Пар. 30:25).

Несмотря на эти предписания закона о том, чтобы Израиль любил пришельцев и относился к ним милосердно и справедливо, преобладающий акцент делается на том, что «ближними» являются свои братья, участвующие в израильском завете. Мы должны рассматривать это как особое благорасположение к израильтянам; однако по временам подобные умонастроения оборачивались шовинизмом и этнической дискриминацией. По сути дела, быть «ближним» означало быть «братом» (ср. Иер. 31:34): в конце каждого седьмого года прощал долги всякий, давший взаймы «ближнему» и «брату», однако на иноземцев это прощение долгов не распространялось (Вт. 15:2-3). Таким образом, когда Ветхий Завет предписывает любить ближнего, как самого себя (Лев. 19:18), мы должны понимать это как обязанности израильтян по отношению к своим соотечественникам (Лев. 19:17-18), и только во вторую очередь — к неевреям. Затем появилась целая сеть предписаний и запретов закона, регулирующая отношения с ближним, в том числе побуждения и поступки, скажем, в случаях прелюбодеяния и в коммерческих делах. В видении Захарии о последних днях отмечено обновление отношений между ближними (Зах. 3:10).

Итак, переходя к эпохе Нового Завета, мы должны понимать библейские ветхозаветные законы об отношении к ближнему как предписания об особом отношении к своим собратьям-иудеям. Иудеи проявляли особую любовь и заботу по отношению к своим соотечественникам, потому что их объединяли этническая общность и соучастие в завете. Социально-политические реалии иудейской истории, с постоянной агрессией против народа Израиля со стороны других народов, тоже склоняли евреев предпочитать своих соотечественников. Социальные реалии свидетельствуют также, что иудеи были благосклонны к неевреям в целом, а к тем евреям, которые жили в диаспоре, тоже проявлялось общее предрасположение. Для первых христиан тоже характерны такого рода «предубеждения любви» (Гал. 6:10), и несправедливо было бы укорять и евреев, и христиан за такие «предубеждения любви», коль скоро эта любовь не превращается в пренебрежение, а то и в презрение по отношению к нуждающимся в помощи иноплеменникам.

Иисус стремился обобщить представления о ближнем так, чтобы они охватывали и неевреев; хотя тут ничто не противоречило ни иудейскому закону, ни иудейским обычаям, для многих иудеев это, бесспорно, было неприемлемо. Иудейская традиция пришла к общему заключению, что «ближний», в чисто законнической терминологии, есть еврей, либо принявший иудаизм. Для Иисуса же, ближним был каждый, с кем человек соприкоснулся — будь то еврей, самарянин или язычник (Лк. 10:25-37). По сути дела, этот акцент на расширении определения «ближний» вел к разрушению барьеров иудаизма, возведенных вокруг традиционных представлений о чистом и нечистом. Во времена Иисуса различные замкнутые течения, наподобие фарисеев и ессеев из Кумрана, естественным образом склонялись к тому, чтобы оказывать предпочтение членам своего социального слоя. Хотя кумранский список «Война сынов света против сынов тьмы» можно счесть слишком крайним проявлением, сделанный в нем акцент на ненависти ко всем сынам тьмы (к неессеям), служит иллюстрацией данного тезиса. Итак, нам следует понимать притчу о благодетельном самарянине как обращение к вопросу о «пределах», на которые распространяются наши обязанности по отношению к ближнему, и мы должны признать, что, согласно учению Иисуса, таких пределов не существует; человек не в состоянии проявлять милосердие и справедливость лишь по отношению к «своим».

На эту проникновенную притчу Иисуса с ее моралью о значении любви, проявляемой по отношению к каждому встреченному человеку, в сочетании с заповедью Иисуса любить своих врагов (Мф. 5:43-48) и Его открытым благорасположением к неевреям, будут опираться миссионерские усилия ранней церкви и межличностные взаимоотношения в основанных Павлом и состоящих по большей части из неевреев церквах. Павел призывает галатов любить своих ближних, как самих себя, и здесь подразумевается, что речь идет как о еврейских, так и о нееврейских христианах (Гал. 5:14), а у Матфея мы встречаем заповедь любить своих врагов (=неевреев, Мф. 5:43-48). И опять же, хотя эта идея для иудаизма не нова, такой акцент на понимании ближних как неевреев явно расширяет горизонты иудаизма.

Очевидно также, что первые христиане испытывали особую любовь друг к другу и относились друг к другу, как к ближним. Павел может заявить, что верующий должен творить добро, в особенности — по отношению к другим верующим (Гал. 6:10), а Иаков может рассматривать заповедь Лев. 19:18 как относящуюся, по всей вероятности, к еврейским христианам (Иак. 2:1-14). Более того, Павел призывает свои общины любить ближнего, и мы, возможно, правы, считая, что эти призывы относятся в первую очередь к христианскому общению (Рим. 13:8-10; 1 Кор. 10:24; Еф. 4:25).

Скот МакНайт

См. также: ПРИШЕЛЕЦ; НАРОДЫ; ДРУГ.

Литература: J. D.G.Dunn, Jesus Call to Discipleship H.Greeven and J.Fichtner, TDNT, 6:311 15; W.Gunther, U.Falkenroth, and D.A.Carson, NIDNTT. 1:254-60; J.J.Hughes and N.J.Opperwall, ISBE, 3:517-18; S. McKnight, Dictionary of Jesus and the Gospels, pp. 259-65; idem, A Light among the Gentiles: Jewish Missio nary Activity in the Second Temple Period; E. P. Sanders, Judaism: Practice and Belief.