ВОЗДЕРЖАНИЕ

(ABSTAIN, ABSTINENCE)

Отказ от некоторых действий по нравственным и религиозным соображениям либо добровольно, либо из послушания. Сами слова воздерживаться, воздержание (to abstain, abstinence), вынесенные в заголовок многих популярных обсуждений, в переводе Библии встречается редко. В английском переводе короля Иакова эти слова не встречаются в Ветхом Завете ни разу, а в Новом Завете — только семь раз. В NIV они используются три раза в Ветхом Завете (Исх. 19:15; 31:17; Чис. 6:3 {синод. Чис. 6:3; 1 Цар. 21:4; Пр. 17:27}) и сходным образом в Новом Завете. В «Лексиконе Нового Завета» Лау и Найды (Louw, Nida) эта семантическая область вообще отсутствует. То есть к понятию воздержание допустимо обращаться при рассмотрении нескольких библейских категорий, которые выражают запрет на то или иное поведение.

Библейское представление о воздержании в основном сводится к вопросам нравственности. Еще в первозданном Едемском саду Бог приказывает Адаму воздержаться от употребления плодов с одного из деревьев. Нравственный закон Бога, выраженный в десяти заповедях (Исх. 20), предусматривает, что богоизбранный народ будет воздерживаться от всего, что является злом и беззаконием. В этом вопросе между Ветхим и Новым Заветом имеются как согласованность, так и расхождения. Новый Завет поддерживает нравственные нормы Ветхого Завета и призывает верующих не совершать поступков, которые нарушают эти нормы (ср. 1 Фес. 4:3; 5:22; 1 Пет. 2:11). С другой стороны, Ветхий Завет относит законы о пище (Лев. 11; свод правил святости Израиля, отличающих его от остальных народов) и соблюдении субботы к сфере нравственности. Бог обязал придерживаться запретов такого рода, и нарушение их представляет собой прямое неповиновение. Оговоренная нечистая пища и нарушение субботнего покоя не являются носителями зла по своей внутренней сущности, однако в силу положений завета становятся таковыми. Обрядовые установления Ветхого Завета (например, правила, определяющие, что считать чистым или нечистым применительно к религиозной практике) рассматриваются как вопросы нравственности в отношениях человека с Богом. Однако Новый Завет отменяет ограничения в пище и не подтверждает запреты, касающиеся субботы и очищения.

Принцип добровольности воздержания предоставляет верующим возможность проявить приверженность божественному замыслу, расширив круг своих обязанностей. Такая ветхозаветная категория, как обеты, позволяет проявиться особой преданности Богу. В Ветхом Завете на верующих никогда не возлагалась обязанность давать обеты (Вт. 23:22), но если некий обет был дан, соблюдение его становилось священным и неукоснительным долгом (Вт. 23:21-23; Мал. 1:14; ср. осуждение Христом нарушения обетов: Мф. 15:4-6; Мк. 7:10-13). Обеты не могут даваться в отношении и без того существующих религиозных обязанностей (Лев. 27, особенно ст. 26-28), но должны быть связаны с особыми обязательствами перед Богом или еще кем-то. Уникальность обета, данного Павлом по еврейскому закону и описанного в Деян. 18:18 (ср. Деян. 21:23-24), иллюстрирует безнравственный и религиозно разнородный характер обетов в этот период. Большинство ветхозаветных обетов были позитивными по форме, но обет мог также являться обязательством воздерживаться по религиозным соображениям от каких-то обычно вполне приемлемых поступков. Особый случай представлял собой обет назорейства (Чис. 6:1-21), который относился скорее ко всему образу жизни человека, нежели к какому-то определенному действию или обязанности. Самыми известными назореями в библейской истории были Самсон (Суд. 13) и Самуил (1 Цар. 1:11). Самсон еще до своего рождения был предназначен в назореи по слову Бога к его родителям. Анна дала обет посвятить своего сына в назореи, если только Бог пошлет ей детей. Назореи, мужчины или женщины (ср. Чис. 6:2), должны были отличаться тем, что воздерживались от общепринятых обычаев — не стригли волосы и не пили вино и прочие алкогольные напитки. В Иоанне Крестителе видны некоторые черты назорея, однако в точности неизвестно, действительно ли он жил по такому обету.

Обычай поститься был в библейской истории еще одной важной формой воздержания. По ветхозаветным законам пост обязателен только в день очищения (Лев. 16:29). Но на деле пост практиковался чаще, в особенности по религиозным праздникам. В Зах. 8:19 с одобрением говорится о четырех периодах поста. Относительная частота употребления слов, связанных с постом, примерно одинакова в Ветхом и Новом Завете и свидетельствует, что это был распространенный религиозный обычай. Однако во многих случаях говорится о злоупотреблении постами. Этот обычай стал для многих чисто внешним проявлением благочестия, наивно осуществляемой попыткой использовать Бога для выполнения своих желаний. Христос осуждал пустой формализм, однако не отменял посты как религиозный обряд (ср. Мф. 9:14-15). В Деяниях апостолов верующие прибегают к посту, когда им нужно принять ответственные решения (ср. Деян. 13:2-3). Хотя в посланиях нет указаний относительно поста как религиозного обряда, способствующего духовному очищению, не возбраняется и прибегать к приемлемым формам этого ветхозаветного обычая. Писание никогда не проповедует аскетизм в качестве средства достижения цели, однако поощряет добровольные проявления преданности Богу, если они диктуются благими намерениями.

Слова воздержание, абстиненция нередко понимают в смысле употребления или неупотребления спиртных напитков. В Библии постоянно осуждается пьянство, однако это нельзя рассматривать как наставление никогда не пить вина. Лингвистические, культурно-исторические и контекстуальные аспекты Писания нередко искажаются теми, кто заявляет, будто бы Библия требует абсолютно трезвого образа жизни. В иврите есть три слова: yayin, tiros, asim. Все они могут относиться к перебродившему вину в неодобрительном смысле (ср., соответственно, Пр. 23:31; Ос. 4:11; Ис. 49:26), и они же могут обозначать позволительные способы принятия вина (yayin — Лев. 23:13; Чис. 6:20; 28:14; Вт. 14:26; Пс. 103:15; Ис. 55:1; tiros — Вт. 14:23; aslm — Иоиль 3:18). Эти три слова взаимозаменяемы, и нельзя провести между ними разграничительную черту, поскольку любое из них может подразумевать как перебродившее, так и неперебродившее вино. В Септуагинте эти три термина обычно переводятся греческим словом oinos, которое является распространенным обозначением вина в греческий период и во времена Нового Завета. Павел в Рим. 14:21 использует oinos как бесспорный эквивалент мяса, принесенного в жертву идолам. Менее распространенное греческое слово gleukos, «молодое вино», тоже может относиться к перебродившему напитку (ср. Деян. 2:13). В античном мире вино нередко разбавляли водой, меняя степень крепости, хотя это иногда рассматривалось как оскорбление (ср. Ис. 1:22).

Историческое положение Израиля в качестве одного из ведущих и самых известных производителей вина в данном регионе древнего мира достаточно подтверждено документально. В Библии говорится не только про благословение, которое приносит с собой этот напиток, но и про зло от злоупотребления им. Вино — типичная метафора радости и благословения (ср. Быт. 27:28; Пс. 103:14-15). Мессианская эра метафорически — через присутствие вина — характеризуется как время великого благословения (Иоиль 3:18; Ам. 9:13; Зах. 9:17). Гибель урожая виноградников считается одним из бедствий в жизни Израиля (Вт. 28:30-39; Ис. 62:8; 65:21-22; Мих. 6:15; Соф. 1:13).

Верующие в любую эпоху и в любом географическом регионе могут по тем или иным причинам предпочесть полное воздержание от спиртных напитков. Для предостережения от злоупотребления вином можно использовать определенные цитаты из Писания, как это делали и древние израильтяне. Злоупотребление алкоголем свойственно людям во всех странах, и причин для трезвости хватает с избытком, однако люди грешат против истины, если полагают, будто требование об абсолютном воздержании записано в Библии.

Гэри Т. Медорз

Литература: В. L. Bandstra, ISBE, 4:1068-72; R.Pierard, EDT, pp. 27-29.