ГОМОСЕКСУАЛИЗМ

(HOMOSEXUALITY)

Существенно, что слова гомосексуальность в английском языке не было вплоть до начала XX века. Это слово, а с ним и само понятие пожизненной сексуальной ориентации преимущественно на представителей своего пола, было в библейском мире не признано, а возможно, и неизвестно. Поэтому сегодня кое-кто доказывает: то, что, по-видимому, осуждается в Библии, не следует отождествлять с гомосексуальностью. При этом утверждается, что гомосексуальная ориентация, развившаяся в раннем детстве или даже до рождения, не является результатом сознательного выбора, а следовательно, и грехом. До тех пор, пока эта форма госмосексуальности практикуется моногамно, доказывается далее, гомосексуальные отношения составляют просто обобщение библейских взглядов на брак. Чтобы оценить правомочность такого подхода, полезно начать с ознакомления со взглядами на однополый секс в древнем мире.

Древний мир. Поскольку данных об однополом сексе до новозаветного периода существует слишком мало, мы в обзоре «древнего мира» вынуждены ограничиться греко-римским периодом. Письменные источники этого времени демонстируют осведомленность о половых отношениях между представителями одного пола, однако подобные отношения не считались результатом «ориентации». В древнем мире сексуальность была значима только в аспекте продолжения рода по мужской линии. Представляется, что изнасилование мужчин и использование мальчиков для сексуальных наслаждений (педерастия) осуществлялись как акты доминирования, жестокости или экспериментирования со стороны мужчин, в остальное время гетеросексуальных. В качестве дополнения или случайных эпизодов секс между мужчинами не препятствовал продолжению рода. В некоторых кругах, особенно среди интеллектуальной элиты — философов и поэтов, отношения между мужчинами и мальчиками прославлялись как высшее проявление романтической любви. Эти отношения, однако, не были взаимными. Те, кто участвовал в таких актах (добровольно или нет) в качестве пассивных партнеров, и тем более постоянно, становились социальными изгоями. Мальчиков покупали как рабов и отбрасывали, когда они достигали половой зрелости. О лесбиянках, которые, по определению, затрудняли возможность продолжения рода мужчинами, почти не упоминали, но они постоянно подвергались осуждению. Таким образом, современные домыслы о терпимом языческом обществе, впоследствии попавшем под иго иудо-христианских табу, являются стопроцентным мифом. Скорее, это была культура, выказывавшая почти полное безразличие к сексуальным правам и стремлениям любого человека за пределами узкого круга мужчин из правящего класса, которые обычно реализовывали свои практически безграничные привилегии за счет находящихся в их власти малолетних девушек и юношей.

Ветхий Завет. В этом мире безжалостной сексуальности появляется библейское послание, призывающее к сдержанности и справедливости и возвещающее о взаимодополнительности полов; по своим последствиям оно революционно. В нем с самого начала признается, что человечество создано двуполым и что оба пола несут в себе образ Божий (Быт. 1:27) и вместе составляют одну плоть (Быт. 2:24). Подтверждение двух этих принципов в ключевых новозаветных текстах о сексуальности (Мф. 19:1-12; 1 Кор. 7:12-20) демонстрирует преемственность и то значение, которое придается дифференциации и взаимодополнительности полов при построении нормативной библейской сексуальности. Проще говоря, люди созданы так, чтобы находить свое дополнение только в (брачных) союзах между двумя полами. В то время как существуют законные основания для того, чтобы человек не вступил в такой союз (например, целибат), нет никаких мыслимых условий, при которых был бы возможен союз без половой дифференциации. В рамках гомосексуальности это означает, что однополые партнеры могут в лучшем случае претендовать на такую дифференциацию, хотя физиологически (и, по-видимому, психологически) она невозможна.

Некоторые богословы предполагают, что быть созданными по образу Божьему означает, согласно Книге Бытие, находиться в социальном общении с другими людьми. Другие заключают, что гомосексуальные отношения есть просто обобщение понятия брака до категории такого общения; то есть близость, а не физиология, выступает правильной мерой соответствия образцу брака из Книги Бытие. Но не говоря уже о спорности такого понимания подобия Богу в Книге Бытие (пожалуй, главным в данном понятии является владычество), определение брака не может ограничиваться соображениями подобия Богу. Как бы ни были важны социальные и духовные аспекты брака, в его дефиниции не менее важен аспект биологический. Половая дифференциация (Быт. 1:27) подразумевает биологический союз, образование «одной плоти» (Быт. 2:24). Поскольку при гомосексуальных отношениях не может возникнуть союз различных по половым признакам существ, здесь не может быть и брака.

Осуждение сексуальных грехов в Ветхом Завете сосредотачивается на гетеросексуальных актах, однако следует отметить, что все сексуальные грехи, в том числе гомосексуализм, запрещены по отношению к позитивному образцу брака, описанному в Книге Бытие. Таким образом, поскольку в Ветхом Завете занятия гомосексуализмом считаются изначально неправедными и нечистыми, осуждение их качественно не отличается от осуждения гетеросексуальных отклонений от образцового брака.

Первой и наиболее известной ветхозаветной ссылкой является рассказ о попытке насильственного гомосексуального акта в Содоме (Быт. 19). Название этого города позднее стало распространенным и вне Библии еврейским эвфемизмом для сексуальных извращений в целом и мужеложства в частности (в Новом Завете см. 2 Пет. 2:6-7 и Иуд. 7). Некоторые современные ревизионисты указывают на позднейшую еврейскую традицию осуждать содомлян за негостеприимство и доказывают, что в данном месте не идет речь о гомосексуальном изнасиловании. По их мнению, когда содомляне претендовали «познать» гостей Лота, они хотели выявить их подноготную, а Лот счел это нарушение законов гостеприимства настолько недопустимым, что предпочел отвлечь земляков с помощью секса, предложив им своих дочерей. Главным препятствием для такого истолкования является еврейский глагол «познать» (yada•), который, хотя он и нечасто употребляется в сексуальном смысле, именно в таком смысле встречается в Быт. 19:8, — всего через два стиха после строк, где он обозначает намерение жителей Содома. Очевидно, что содомляне претендовали на половые отошения с гостями Лота. Позднейшие ссылки на негостеприимство в связи с Содомом вызваны не ошибочным пониманием греха содомлян со стороны евреев, а их обычаем из скромности не говорить о половых отношениях открыто и прямо.

Параллельный рассказ о сексуальном насилии встречается в Суд. 19 - 20, где жители Гивы до смерти насилуют наложницу в замещение насилия над ее хозяином. Не может быть сомнений, что в основе своей это акт насилия, вдобавок первоначальное желание хозяина дома избежать «этого безумия» (Суд. 19:24) подразумевает, что не только негостеприимство, но и однополый секс рассматриваются в крайне негативном свете.

Более смутные ссылки на мужеложество можно обнаружить в Быт. 9:20-27, где утверждение, что Хам «увидел... наготу отца своего», может быть эвфемизмом для полового акта. Здесь возможна связь с еще двумя ссылками на сексуальные грехи по отношению к отцу (Лев. 18:7; Вт. 23:1), поскольку Хам является отцом Ханаана, народа, с которым традиционно ассоциировали однополый секс и нечистые обычаи которого в подробностях осуждаются в контексте этих ссылок.

Прямое осуждение гомосексуальных отношений встречается в двух ветхозаветных местах. Лев. 18:22 гласит: «Не ложись с мужчиною, как с женщиною, это мерзость». В Лев. 20:13 читаем: «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость; да будут преданы смерти, кровь их на них». Формулировки здесь двусмысленны, ибо неясно, идет ли речь о насилии или манипуляции, либо о взаимном согласии; акцент делается на самом акте как обоюдном осквернении. Современные ревизионисты нередко пренебрегают этими суровыми высказываниями на том основании, что они являются частью ветхозаветного кодекса чистоты и поэтому не имеют отношения к Благой Вести, которая освобождает верующих от еврейских культурных табу. Однако соседние стихи, в которых речь идет о таких вещах, как забота о бедных и уважение к чужой собственности, доказывают, что невозможно найти простое разграничение между законами о чистоте и неизменными нравственными принципами. Подтверждение разнополого брака в Новом Завете, как уже отмечалось, предполагает, что это левитическое осуждение нарушения дифференциации полов сохраняет свою силу на протяжении всей библейской эпохи.

Новозаветная весть об освобождении. Некоторые ревизионисты уверены, что весть Иисуса в основе своей — весть, относящаяся к освобождению пленных (Лк. 4:18-19). Этих пленных, доказывают они, нужно понимать не в индивидуальном смысле, как грешников, но в смысле социальном — как тех, кем пренебрегают и кого угнетают гордые и сильные. С такой точки зрения, истинно христианское рассмотрение сексуальной этики должно начинаться не с Бытия и уставов Левита, а с Исхода и объявленной Иисусом свободы от закона. Гомосексуальное сообщество, с его долгой историей гонений, естественно, узнает себя в описании блаженств (Мф. 5:3-11) и других обещаниях надежды для обездоленных. Оно усматривает аналогию с современным «гетеросексизмом» («шовинизмом» гетеросексуалов) в историческом порабощении женщин и чернокожих. Однако подход, который с такой легкостью делает библейские материалы средством пропаганды, порождает немало проблем. Одно из возражений — выбор единственного вида сексуальных отклонений в качестве «угнетаемого» произволен: нет определенных причин, чтобы не включить сюда педерастию, или садомазохизм, или прелюбодеяние. Более того, аналогии с другими современными освободительными движениями сомнительны. В случае рабства, например, отношение к нему Библии неоднозначно; с другой стороны, какими бы скудными данными о гомосексуализме мы ни располагали, все они резко негативны. И наконец, нельзя оценивать социальное поведение по тому, как к нему относятся, ведь тогда неодобрение со стороны большинства автоматически будет предопределять законность борьбы угнетенного меньшинства. В какой-то момент поведение необходимо рассматривать само по себе и в ином свете, нежели отблески собственных страстей. Свет новозаветного откровения обещает освобождение, но это и прямое обещание ниспослать силы для приведения верующих в полное соответствие образу человека, как его создал Бог. Для верующих, с ответственностью воспринимающих это обетование, важно серьезно относиться как к описанию образа человека, данному в Библии, так и к отклонениям от этого образа, против которых Библия предостерегает.

Евангелия. В евангелиях нет явных упоминаний однополого секса, различимы лишь далекие отголоски в Мк. 9:42 - 10:12 (ср. Мф. 5:27-32). Отрывок из Талмуда (b. Niddah 13b) объединяет мастурбацию и педерастию как нарушения брачной верности и в этом контексте ссылается на вред детям, оскорбление рукой или ногой и на то, что лучше отсечь греховную конечность, нежели быть ввержену в пучину погибели. Такое сходство терминологии с евангельскими текстами может подразумевать распространенность в I столетии представлений о том, что «соблазнить одного из малых сих» означает совершить против него сексуальный грех.

Послания Павла. Два небольших места из посланий Павла, где однополый секс отнесен к числу запрещенных занятий, особенно важны благодаря их связи с Ветхим Заветом. В 1 Кор. 6:9 и в 1 Тим. 1:10 осуждается arsenokoitai. Это слово, составленное из слов мужской и коитус или сношение, ранее в Новом Завете не встречается. Некоторые современные авторы пытались сузить его значение от гомосексуального акта в общем смысле до мужской проституции, использования мужской проституции или (как сочетающегося в 1 Кор. 6:9 с та-lakoi (малакии), еще одним неясным словом, означающим, вероятно, «женоподобный») до активного партнера в гомосексуальных сношениях. При таких предположениях, однако, игнорируется греческий перевод Ветхого Завета, где в Лев. 18:22 и в Лев. 20:13 употреблены оба слова arsenos и koiten, причем во втором отрывке — рядом; буквально: «кто ляжет с мужчиною, имея сношение как с женщиною». Это очевидный источник для сложносоставного слова. Возможно, сам Павел, хорошо знавший и широко использовавший Септуагинту, или один из эллинистов незадолго до Павла вывели из этого текста в Лев. 20:13 сложносоставное слово, означающее гомосексуальный акт вообще. Также, такая связь Книги Левит с посланиями Павла важна, ибо дает еще более глубокие основания считать, что Павел усматривал в Ветхом Завете нравственное, а не просто связанное с ритуальной чистотой запрещение гомосексуальных сношений.

Римлянам 1:26-27. Оставшийся для рассмотрения отрывок представляется недвусмысленным осуждением гомосексуализма. В то время как многие современные ревизионисты попросту не соглашаются с Павлом или не берут в расчет его предостережения как относящиеся только к проституции и педерастии, другие пытаются усмотреть в этом отрывке молчаливое одобрение гомосексуализма. Аргументация здесь такова: Павел называет гомосексуальные отношения нечистыми, но старательно избегает терминологии греховности; он просто намерен отметить языческий обычай, который евреи почитали «нечистым», с тем чтобы привлечь евреев (или «немощных братьев») к своему последующему изложению

Благой Вести. Тщательное изучение данного текста, однако, показывает, что подобные объяснения несостоятельны.

Главная цель Павла в данном контексте (Рим. 1:18-32) — доказать необходимость благовествования в языческом мире. В результате идолопоклонства язычников «предал их Бог» на все виды греховного поведения. Трехступенчатая структура текста представляет собой риторическое средство выражения главной мысли — это общий диагноз (Рим. 1:24-25), рассмотрение специфических пороков (Рим. 1:26-27) и завершающий перечень разнообразных пороков (Рим. 1:28-32). Различие между второй и третьей частями может отражать еще одну черту греческого влияния — разграничение грехов страсти и грехов порочного разума.

В чем только не обвиняют Павла — от крайней предубежденности до подавленной гомосексуальности — за то, что он избрал однополый секс в качестве темы Рим. 1:26-27. Однако редкость других подобных ссылок и безличный, риторический язык этого отрывка подразумевают, напротив, значительную отрешенность автора. Обращение именно к гомосексуализму обусловлено потребностью Павла найти видимый знак фундаментального отвержения человечеством Божьего творения в самой сердцевине человеческой личности. Многочисленные в этом отрывке аллюзии с рассказом о творении свидетельствуют, что при его написании первое место в мыслях Павла занимало богословие творения.

Терминология Павла в этом отрывке однозначно указывает на грех, а не просто на ритуальную нечистоту. В начале ближайшего контекста — угроза гнева Божьего, обращенного на «нечестие и неправду человеков» (Рим. 1:18). Те, о ком говорится в Рим. 1:26-27, были преданы «страстям» — то же выражение в других местах Послания к римлянам и во многих трудах Павла обозначает грех. Значение слов, подобных «нечистоте» и «сраму» (Рим. 1:27; ср. «сквернили», Рим. 1:24), во времена Павла было шире, нежели ритуальная нечистота, и охватывало нравственные и в особенности сексуальные грехи. Делать то, что «противоестественно» (Рим. 1:26) или «противно природе», в современной Павлу литературе подразумевало сексуальные извращения и особенно гомосексуальные акты. Павел использует здесь несколько оборотов, более типичных для нравоучительных языческих писателей, не потому, что пытается смягчить свое осуждение, а стремясь подобрать слова, способные явственнее выявить греховность языческого мира на его же собственном языке.

Сущность высказываний Павла о гомосексуализме важна в нескольких отношениях. Во-первых, он в первую очередь упоминает лесбиянство и уподобляет его мужскому гомосексуализму. Для древнего мира весьма необычное, если не единственное в своем роде высказывание, и это доказывает, что Павел озабочен вопросами продолжения рода меньше, чем восстанием против дифференциации полов или сотворения полноценной личности. Во-вторых, Павел говорит об обстоятельствах обоюдного желания (например, «разжигались похотью друг на друга — Т.Ш.», Рим. 1:27), тем самым распространяя запрет и на акты, отличные от изнасилования и педерастии. В-третьих, в отрывке описывается как коллективное, так и индивидуальное восстание, факт, который может сказываться в современных дискуссиях на темы «ориентации». Иными словами, хотя Павел не обращается здесь к этому вопросу прямо, резонно предположить, что он отнес бы ориентацию на гомосексуальные отношения к той же самой категории, что и гетеросексуальную ориентацию на прелюбодеяние и любодейство. «Природные» или «телесные» склонности — это специфический побочный продукт коллективного восстания людей, ни в коем случае не оправдывающий ни себя, ни действия, являющиеся результатом такой склонности. На основании любого из этих трех выводов правомерно употреблять слово гомосексуальность в том смысле, в каком оно понимается в современном мире, когда речьидет о Рим. 1; и, несколько обобщая, — когда речь идет о сходных местах из Писания.

Реакция на запрещения Павла. После вывода о том, что Павел осудил гомосексуализм, дискуссия, однако, не заканчивается. Кое-кто доказывает, что современное понимание «естественного» отличается от того, что было у Павла, и требует, чтобы мы простили тех, кто обнаружил у себя гомосексуальную ориентацию, а не выбрал ее. Их, доказывается далее, следует считать жертвами или просто людьми, отличающимися от нас, и наше определение дозволенной сексуальной активности нужно соответственно расширить. Главная проблема в случае такой реакции заключается в том, что тогда происходит смещение понятия естественное от понимания Павла — «то, что согласно с творением» — к популярному пониманию — «то, что человек хочет делать». Однако идущий из самой глубины души гнев не оправдывает убийство, как и идущая из глубины души жадность не оправдывает воровство или прагматизм, а идущее из глубины души желание многих гетеросексуалов иметь множество партнеров не оправдывает распутство. Желание во всех этих случаях, будь оно результат сознательного выбора или нет, должно находиться под властью Христа. Сомнительные действия должны оцениваться не в контексте их источника в структуре личности, но в свете соответствующих библейских принципов. Эти принципы зачастую подразумевают отрицание идущих из глубины души желаний, причем в случае гетеросексуала, стремящегося иметь множество партнеров, не в меньшей степени, чем в случае гомосексуалиста, страдающего из-за безбрачия.

Многие данные доказывают, что гомосексуальная ориентация, а тем более — эпизодические гомосексуальные отношения, соответствуют не неизменному состоянию, а ранней фазе становления сексуальности, которое может в какой-то момент «зафиксироваться» в силу одновременного влияния физиологических, психологических и социальных причин, а также собственной воли индивидуума. Это имеет богословское значение, поскольку подразумевает, что продвижение в сторону совершенства или созревания означает продвижение в сторону повиновения библейскому образцу. Следовательно, нет необходимости решать, что гомосексуальная ориентация есть знак либо Божьего одобрения такой склонности, либо Божьего «проклятия» данного человека. Скорее, это стимул для того, чтобы возрастать в ученичестве, более или менее трудном, в зависимости от конкретных обстоятельств, но сопровождаемом обетованием благодати, от этих обстоятельств не зависящей (Рим. 5:19-21; 1 Кор. 10:13; 2 Кор. 12:9).

Томас Э. Шмидт

См. также: ЭТИКА; ПОЛОВАЯ РАСПУЩЕННОСТЬ.

Литература: J.Boswell, Christianity, Social Tolerance, and Homosexuality, L. W. Countryman, Dirt, Greed, and Sex; J.B.De Young, JETS 31 (1988): 429-47; idem, BSac 147 (1990): 437-54; G.W.Edward, Gay/Lesbian Liberation: A Biblical Perspective; S. Grenz, Sexual Ethics: A Biblical Perspective; R.B.Hays, Sojourners (July 1991): 17-21; idem, J RE 14 (1986): 184-215; R.Scroggs, The New Testament and Homosexuality; D.F.Wright, EvQ 61 (1989): 291-300; J.I. Yamamoto, The Crisis of Homosexuality.