ДЕНЬГИ

(MONEY)

В Библии упоминается целый ряд денежных единиц, соответствующих тем политическим силам, которые доминировали в рассматриваемых культурах (начиная от драхмы), именуемых так в честь персидского царя Дария (это первая настоящая монета, упомянутая в Библии, см. 1 Пар. 29:7; Езд. 8:27; Неем. 7:70-72) и до монеты римского императора с изображением кесаря (Мф. 22:20-21). В отличие от монеты Соединенных Штатов Америки, на которой законом запрещено изображать ныне здравствующих людей, в древнем мире монеты были открыто политизированы, и на них помещали изображения живых монархов, выделявших средства на чеканку. Как Иисус указывает в Мф. 22:20-21, монета, в сущности, принадлежит тому человеку, чей образ на ней отчеканен, в отличие от Бога, отчеканившего Свой образ (и, соответственно, знак принадлежности) в живых людях (Быт. 1:27).

Хотя слово деньги довольно часто встречается в некоторых переводах Ветхого Завета, на древнем Ближнем Востоке первые монеты появились не ранее VII века до P. X. Поэтому, встречая в переводах Библии слово деньги, передающее еврейский термин kesep (буквально «серебро»), следует помнить, что это не монеты, как можно было бы подумать, а очищенное нечеканенное серебро. Когда такое серебро использовалось для товарообмена, его взвешивали (saqal) на весах, чтобы определить соответствующее договору количество. Именно от одного из терминов в этой системе весов пошло название первой иудейской монеты shekel, так как ее вес равнялся сиклю (чуть меньше половины унции {то есть меньше 15 граммов}).

Преимущество денег заключалось в том, что они облегчали и упрощали расчеты при обмене товарами или услугами. Греческие христиане не смогли бы помогать христианам в Иудее, не будь денег, служивших эквивалентом труда и легко транспортируемых (Рим. 15:26-27). В Ветхом Завете признается, что некоторые представители Божиего народа преодолевают немалые трудности, чтобы доставить первые плоды своего урожая и первенцев скота на большие расстояния, отделяющие их от иерусалимского храма. В таких случаях следует продать эти приношения за серебро, а серебро принести в Иерусалим, где можно купить соответствующие жертвы для ритуальных праздников (Вт. 14:24-26; ср. Езд. 7:17).

Подобные представления о взаимосогласованных расчетах встречаются вновь, когда и в других вопросах культа возникает необходимость замещения. Поскольку все израильские первенцы изначально принадлежат Богу, Который сохранил им жизнь во время исхода (Исх. 13:11-16), перворожденные израильтяне от одного месяца и выше должны найти замещающего их человека, если не хотят всю свою жизнь полностью посвящать на служение Богу (Чис. 3:40-45). Выполняют эти функции заместителей левиты, но поскольку в момент введения данного закона левитов было недостаточно, чтобы замещать всех перворожденных израильтян, Бог разрешил вносить денежное возмещение в пять сиклей за тех перворожденных, которым не удалось найти замещающего их левита (Чис. 3:46-51). С тех пор каждый первенец сынов человеческих (или нечистых животных), достигший возраста в один месяц, подлежал выкупу за цену в пять сиклей (Чис. 18:15-16).

Такая денежная оценка человека была делом непростым, и в Библии мы встречаем несколько ее вариантов. В дополнение к ритуальному выкупу в пять сиклей за перворожденных производилась также денежная выплата в полсикля «выкупа» или «искупления» за всех израильтян мужского пола возрастом свыше двадцати лет (Исх. 30:11-16; 38:25-26). От других факторов цена эта не зависела, поскольку «Богатый не больше и бедный не меньше... должны давать» (Исх. 30:15).

Допускалось также денежное возмещение, которое могло выплачиваться теми, кто по обету посвятил себя служению Богу в благодарность за выполнение Богом какой-то просьбы. Вместо того чтобы самому исполнять обет, человек мог уплатить денежное возмещение, исчисляемое в зависимости от его пола, возраста и имущественного положения (Лев. 27:1-8). Еще одно денежное возмещение бытовало в сфере юриспруденции, где основополагающий закон равного возмездия, «око за око», требовал, чтобы преступник, лишивший кого-то жизни, возмещал ущерб за счет еще одной человеческой жизни — как правило, своей собственной. Тем не менее сборники законов на древнем Ближнем Востоке предусматривали денежную компенсацию в случае убийства, если жертва принадлежала к более низкому общественному слою. В некоторых частях Ветхого Завета отражены сходные представления о том, что деньги могут послужить выкупом за жизнь в ряде случаев, когда человек по закону должен подвергнуться наказанию в виде смертной казни (Исх. 21:29-30; 2 Цар. 21:4; 3 Цар. 20:39), однако Чис. 35:31 свидетельствует об особой позиции Израиля: «не берите выкупа за душу убийцы». Бог в таких случаях не дозволяет внесение денежного штрафа, и требует для всех убийц смертной казни. Единственное явное исключение, когда за человеческую жизнь допускалась денежная компенсация, касалось смерти раба из-за нерадивости хозяина бодливого вола: тридцать сиклей (обычная цена раба) следовало уплатить хозяину убитого раба, с тем, чтобы он мог возместить утраченную собственность (Исх. 21:32).

Легкость, с какой деньги могут служить эквивалентом товаров или услуг, позволяет им стать удобным средством компенсации за ущерб, причиненный в конфликтах гражданского свойства. В библейских установлениях деньги как раз и выступают не средством наказания, а компенсацией за утраченное достояние, такое как убитый скот (Исх. 21:33-36) или потерянная девственность (цена определяется установленной величиной выкупа за девственную невесту, Исх. 22:16-17; Вт. 22:28-29). Денежные выплаты могут служить средством наказания в тех случаях, когда ущерб труднее поддается материальному исчислению (например, сто сиклей за клевету, Вт. 22:19; неопределенная сумма при выкидыше, Исх. 21:22), однако такие случаи в библейском законе редки. Если бы деньги могли заменять другие наказания — требуемые по lex talionis или за побои, — тогда закон оказался бы менее справедлив, позволяя богатым меньше страдать от последствий своих преступлений, нежели бедным.

И хотя деньги имеют свои преимущества, так как облегчают расчеты при обмене товарами и услугами, преимущества эти могут быть обращены во зло. Упрощая вознаграждение в случае доброй работы, деньги равно удобны и для того, чтобы склонить людей к нечестным поступкам с помощью взятки (Суд. 16:5, 18; Есф. 3:9; 4:7; Мф. 28:12; Мк. 14:11).

Могут применяться деньги и как знак подчиненного положения, когда один человек вынужден показывать, что зависит от другого: для царей Израиля и Иуды необходимость платить дань чужеземным монархам (4 Цар. 15:19-20; 18:14; 23:33, 35)была унижением, но когда другие народы платили Израилю ежегодную дань, это доказывало его величие (2 Пар. 27:5). Разумеется, выплачивать такую дань правители могли только за счет того, что собирали со своего народа налоги (4 Цар. 15:20), поэтому налоги были (и до сих пор остаются) знаком подчинения граждан правительству.

Такая форма подчинения земным властям ставит тех, кто в первую очередь покорен Богу, перед дилеммой, и раз решил эту дилемму Иисус, указав, что человек должен воздавать каждому властителю то, что несет на себе знаки принадлежности этому властителю: «Чье это изображение?... итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф. 22:20-21). Еще один подход в этой связи Иисус предлагает, когда в ответ на просьбу уплатить подать на храм, разъясняет, что хотя Он и Его ученики, будучи сынами божественного Царя, платить эту подать не обязаны, сделать это тем не менее следует, чтобы не соблазнить своих братьев-иудеев (Мф. 17:24-27). В этом рассказе велика доля иронии, поскольку монета для уплаты подати извлечена изо рта пойманной рыбы. В отличие от праведных даров Богу, которые не должны доставаться человеку легко (2 Цар. 24:24), источник для уплаты налога или подати земным правителям может быть любым.

Из всех слагаемых человеческого существования деньги заслуживают наименьшего доверия и таят наибольший обман. Это непредсказуемый и чрезвычайно шаткий эквивалент ценностей. Большие количества серебра и золота, когда серебро становится «равноценным с простыми камнями» (3 Цар. 10:27; ср. 3 Цар. 10:14), порождают инфляцию, снижающую ценность денег и их покупательную способность. Нехватка определенных товаров позволяет неимоверно вздувать цены (4 Цар. 6:25; Пл.И. 5:4; Отк. 6:6), а из-за их внезапного изобилия подскакивает стоимость денег (4 Цар. 7:1, 16, 18). В текстах древнего Ближнего Востока и в Библии можно прочесть и о том, какие предпринимались попытки по стабилизации обменной стоимости денег (Иез. 45:12). Но деньги могут быть также утеряны (Лк. 15:8), украдены (Мф. 6:19), испорчены (Иак. 5:3; 1 Пет. 1:18) или растрачены зря (Лк. 15:13-14). Горы монет, обнаруживаемых при археологических раскопках, лишь подтверждают сказанное в Библии о зарытых в землю деньгах — они ведь так ненадежны, и так трудно сберечь их по-другому. Но вся ирония жизни в том, что защитить своего владельца деньги не способны (Лк. 12:20-21), более того, нередко владелец сберегает деньги во вред себе (Ек. 5:12-13). Во многом по этой причине Иисус наставляет Своих учеников не иметь при себе денег (Мф. 10:9), а члены ранней иерусалимской церкви ничего из имения своего не называли своим (Деян. 4:32).

О том, что ценность вещей в денежном выражении не соответствует их ценности перед Богом, в Библии говорится неоднократно. Иисус упоминает, что двух малых птиц любой может купить на рынке за мелкую медную монету, но в этой их рыночной стоимости не отражена та забота, которою окружает каждую из этих малых птиц Бог (Мф. 10:29). Этот мотив искаженной оценки выражен настолько отчетливо, что нетрудно предсказать: все, имеющее низкую рыночную стоимость, будет высоко поставлено в системе ценностей Бога — и наоборот. Иосиф был продан дешевле рыночной цены раба (за двадцать серебреников, Быт. 37:28), но он стал спасителем Египта и по иронии своей судьбы скупил в рабство все население страны (Быт. 47:13-25). Цена предательства Иисуса в тридцать серебреников — это трагическое непонимание Его истинного значения (Зах. 11:13; Мф. 26:15; 27:3-10; Мк. 14:11; Лк. 22:5). И если иные могут с пренебрежением отнестись к внесению в храмовую сокровищницу нескольких медных монет, то Иисус оценивает дар бедной вдовы не по его рыночной стоимости: «Она... положила все, что имела, все пропитание свое» (Мк. 12:41-44). Именно из-за такой бесчувственности, из-за смешения материальных ценностей с духовными, негодует Петр, когда волхв Симон предлагает деньги за дар Святого Духа (Деян. 8:18-24). Разве можно измерить золотом глубочайшие страдания ради Иисуса (1 Пет. 1:7)? Именно по этой причине те, кто руководит церковью, не должны быть корыстолюбивы (Деян. 20:33; 1 Пет. 5:2; 1 Тим. 3:3, 8; Тит. 1:7, 11; в противоположность фарисеям в Лк. 16:14). Нет более сурового обличения системы ценностей, основанной на деньгах, нежели замечание Павла о том, что сребролюбие есть корень всех зол (1 Тим. 6:10).

Ненадежны деньги еще и потому, что люди ради наживы подделывают меры веса или, по словам Ам. 8:5, стремятся «увеличить цену сикля» (ср. призыв к точности измерений в Лев. 19:36; Иов 31:6; Иез. 45:10). Условность и непостоянство нормативов денежной системы, допускающих разного рода произвол, очевидны ввиду разнообразия единиц веса, упомянутых в Библии: сикль по весу царскому (2 Цар. 14:26), сикль по весу купеческому (Быт. 23:16) и «сикль священный» (Исх. 30:13; 38:24-26). Для Месопотамии характерно одновременное использование «тяжелого» и «легкого» сиклей как в царской, так и в общеупотребительной системе весов; на древнем Ближнем Востоке различные денежные единицы были в ходу даже в одной географической точке, не говоря уже о других местностях и других эпохах. Такой практикой обусловлено одно из повелений для Израиля: «В кисе твоей не должны быть двоякие гири, большие и меньшие» (Вт. 25:13).

Люди склонны льнуть к деньгам, обольщаясь ложным ощущением безопасности. Поскольку деньги — это своего рода духовный наркотик, убивающий в человеке восприимчивость к истинным ценностям, Иисус указывает, что человек не может одновременно чтить Божии ценности и маммону (арамейское слово, означающее «деньги», «богатство» или «имущество»; Мф. 6:24). Анания и Сапфира пытались совместить несовместимое и продемонстрировали справедливость слов Иисуса, явив духовные пороки, порожденные деньгами (Деян. 5:1-10). Таким образом, деньги довольно опасны, что и побудило Иисуса наказать Своим последователям, чтобы не брали с собою денег, отправляясь на проповедь (Мк. 6:8; Лк. 9:3), и раздавали все деньги, полученные от продажи своих имений (Лк. 18:22; ср. Деян. 4:34-37).

Следующая связанная с деньгами проблема возникает, когда человек использует их, чтобы получить еще больше денег за счет нуждающихся, особенно — одалживая деньги под проценты. Иисус в притчах упоминает об умножении отданных в рост богатств, чтобы подчеркнуть, что Бог ждет от Своего народа результативного применения Его даров (Мф. 25:27). Чрезвычайно высокие кредитные ставки могут сделать ростовщичество сверхприбыльным, например, в Месопотамии годовая прибыль отданного в рост серебра доходила до восьмидесяти процентов. Были времена, когда по закону процентная ставка для денежных займов отличалась от процентной ставки для займов в форме продовольственных товаров (такое различие отмечено в ряде мест древнего Ближнего Востока). Общераспространенным было убеждение, что тот, кто берет взаймы, проклят, а дающий взаймы — благословен Богом (Вт. 28:12, 44; Пс. 36:26; Пр. 22:7). Тем не менее предоставление беспроцентных займов нуждающимся расценивалось как признак благочестия, и ссуды, даже бедным, считались вполне приемлемым явлением в жизни, идеалы которые не позволяли унижать других (Вт. 24:10-13). Между тем законом было запрещено использовать деньги для обогащения за счет бедных израильтян (Исх. 22:25; Лев. 25:35-37). Отсюда может возникнуть впечатление, что начисление процентов в случае ссуды хорошо обеспеченным людям считалось вполне допустимым, однако в других текстах разъясняется, что, хотя с представителями других народов это возможно, отдавать деньги в рост израильтянам, независимо от того, бедные они или богатые, запрещается (Вт. 23:19-20). Человек праведный не станет с помощью денег наживаться за счет кого бы то ни было (Пс. 14:5), так как богатеют путем ростовщичества только нечестивые (Пр. 28:8). Несмотря на эти основополагающие указания в иудейском сообществе периода после плена неимущие евреи в финансовом отношении были порабощены, так как для уплаты своих податей брали деньги под большие проценты; такое по сути дела издевательство вызвало негодование Неемии и побудило его настаивать на реформе, которая бы сделала ссуды беспроцентными (Неем. 5:4-12).

Особенно драматично власть денег проявляется, когда человек использует их для покупки других людей. В Ветхом Завете, коль скоро глава семьи платит деньги за рабов, те входят в дом собственника на основаниях, близких к тому, как если бы они в нем и родились, и их прежние этнические и социальные характеристики теряют значение, равно как и все связанное с вопросами культа. Безнаказанность, с какой хозяин рабов может обращаться с ними, только что не подразумевает право их убить, поскольку, как сказано в Исх. 21:21, «это его серебро». Практикой торговли рабами порожден один из самых выразительных образов при описании Божиего «искупления» (экономический термин) для Его народа: здесь символически сказано, что Божий народ является собственностью Бога и, соответственно, обязан Ему подчиняться (ср. Быт. 47:13-26). Однако, как подчеркивает Петр, эти отношения не имеют денежного выражения, поскольку мы искуплены не тленным серебром или золотом, но драгоценною кровию Христа (1 Пет. 1:18-19).

Ветхий Завет не содержит свидетельств того, чтобы деньги или драгоценные металлы считались не приличествующими для священных нужд. Напротив, даже доходы блудниц можно использовать на нужды храма (Ис. 23:18). Тем не менее в Новом Завете священники не испытывали особого желания положить в храмовую сокровищницу деньги, ставшие ценою за смертельное предательство («цена крови» для Иуды за выдачу Христа, Мф. 27:6), — парадокс небезынтересный, ведь люди, которые участвовали в данной сделке, продолжали служить в храме, ничуть не считая подобное неуместным.

Сэмюэл А. Мейер

См. также: ПЛАТА; БОГАТСТВО.

Литература: О. Borowski, BAR 19/5 (1993): 68-70; A. Kindler and A. Stein, A Bibliography of the City Coinage of Palestine from the 2nd Century B.C. to the 3rd Century A.D.; S.E.Loewenstamm, JBL 88 (1968): 78-80.