КРЕСТ, РАСПЯТИЕ

(CROSS, CRUCIFIXION)

Невозможно переоценить важность распятия в качестве новозаветного богословского мотива. Оно является центром новозаветного богословия спасения и отправной точкой не только для сотериологии, но и для всего христианского богословия. Это средство, с помощью которого мы окончательно и полностью познаем дела Христа, совершенные ради нас. В Евангелии от Марка указано, что именно на кресте мы узнали в Иисусе посланного Богом Спасителя мира (Мк. 10:45; 15:39). И если общее понятие смерти Христа может иметь в новозаветном богословии более всеобъемлющее и даже более глубокое значение, то распятие стоит рассматривать как символ дел Бога во Христе и как побудительную причину, убеждающую нас следовать за Ним.

Распятие Христа находится в центре дел, которые Бог совершил во Христе, благодаря чему «примирил с Собою мир» (2 Кор. 5:19). Наиболее выразительно Павел говорит об этих деяниях Бога в первых главах 1 Коринфянам. Акцент здесь делается на могуществе; крест служит символом могущества Бога, которое людьми воспринимается как слабость. Утверждение в 1 Кор. 1:17, связанное с предыдущим отрывком, служит введением для мыслей, изложенных Павлом в 1 Кор. 1:18 - 2:5. Павел озабочен тем, чтобы «благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить креста Христова», и заявляет, что распятие и должно по смыслу казаться немудрым. Тем не менее это немудрое Бога одерживает победу над мудростью мудрецов и потому является основой для библейского представления о том, что Божье спасение есть спасение мудрое, поскольку мудр Бог. Мудреца, ученого и философа века сего ошеломляет то, что казалось им немудрым.

Эта связь распятия с мудростью и могуществом Бога замечательна, но, возможно, еще большее значение имеет связь распятия с Самим Христом. Павел заявляет, что проповедует «Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божью силу и Божью премудрость» (1 Кор. 1:23-24). Самим строем этого предложения «Христос распятый» приравнивается ко «Христу, Божией силе и Божией премудрости». Поэтому распятие рассматривается в качестве решающего откровеиия о том, Кто есть Христос — мессианское воплощение мудрости Бога и могущества Бога, предсказанное в Ветхом Завете.

Распятие также считается результатом взвешенного Божьего выбора. Бог не пришел к этой мысли по счастливой случайности, но специально избрал немощное и немудрое мира для того, чтобы посрамить мудрецов и пристыдить сильных. Таким образом, через распятие проявляется четвертая и, возможно, самая неожиданная черта в характере Бога: любовь Его к униженным мира сего. В Ветхом Завете распятие на кресте выступает символом позора (Вт. 21:23; ср. Гал. 3:13-14) и потому не только свидетельствует о крайней степени унижения Христа, но и подразумевает суд над миром сим и всеми его обитателями, которые в качестве «проклятых» должны отождествить себя с распятым Мессией, чтобы обрести спасение от Бога. Следовательно, утверждение в 1 Коринфянам приобретает не только богословский, но и антропологический характер.

Павел продолжает этот разговор, характеризуя самого себя и свои слабости, что становится главной темой 1 Коринфянам. Он заявляет, что обращается к коринфянам не как человек, обладающий красноречием или превосходной мудростью, но как не знающий «ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого; и был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1 Кор. 2:2-5). Таким образом, отрывок завершает полный круг и возвращает нас к мудрости и силе распятия, которое представляется немудрым и немощным. Теперь в центре внимания оказывается уже не Христос, а сам Павел, который, будучи служителем Христа, не может явиться иначе, чем в слабости и немудрости. Так распятием определяется третья богословская категория — служение в мире сем. Последнее должно характеризоваться слабостью и немудростью. Разумеется, сущность этого места — полемика с греческой философией, заботящейся не о содержании, но только о красноречии и стиле, а также о могуществе, которое проявляется зримо, но мимолетно, невечно. Поэтому Павел прибегает к силе доводов, основанных на существе дела и способных на «разрушение твердынь» (2 Кор. 10:4), и обращается к могуществу страдания и смерти, а не триумфальных побед.

Распятие является средством искупления человечества, и этот факт существен при любом построении богословия распятия, а потому система образов, используемая для описания распятия, стала предметом многих дискуссий. Распятие представлено в качестве «искупления» в знаменитом стихе Рим. 3:24, отождествляющем его со смертью жертвенного животного в ветхозаветном поклонении. Пролитие крови и смерть жертвы являются двумя главными связующими нитями в этой метафоре. Споры относительно этого места вращались вокруг вопроса, является ли смерть Христа просто изглаживанием греха, сделавшего ее необходимой, или же смягчением Божьего гнева, изливаемого на человечество из-за этого греха. Связь с гневом Божьим здесь очевидна; вопрос же, по-видимому, сводится к тому, как понимать этот гнев. В любом случае, его следует рассматривать не в качестве злорадной ярости непредсказуемого в поступках божества, а в качестве взвешенного и обоснованного гнева Святого Израилева, который направлен против зла, не допускающего людей перейти в праведное состояние высшей и наиболее ценной собственности Бога.

В Рим. 3 используется не только религиозная терминология, но и терминология, связанная с оправданием (как в зале суда) и с выкупом (как на невольничьем рынке). В этом контексте распятие Христа выступает платой за грехи человечества и тем самым замещает вынесенный людям приговор, избавляет их от смерти и обеспечивает выкуп, необходимый для того, чтобы освободить рабов из-под власти греха и даровать им жизнь.

И наконец, распятие Христа связано с внешними проявлениями христианской жизни. В Послании к галатам Павел доказывает, что те, кто хорошо начал, должны вернуться к тому, с чего все началось, то есть к распятию Христа. Хотя распятие нечасто упоминается в этом тексте, два ключевых места дают нам понять, что Павел никогда не упускает его из виду. В Гал. 2:19 Павел говорит, что «сораспялся Христу», и уже не он живет, но Христос живет в нем, и что, находясь в теле, он живет верой в Сына Божьего, возлюбившего его и отдавшего за него жизнь. Этот имеющий решающее значение стих во всей полноте передает отношение Павла к Христу, закону и благодати, изложенное в данном послании. Галаты вернулись к соблюдению закона, с чего начинали, когда получили Святого Духа, уверовав в смысл распятия (Гал. 3:1). Таким образом, хотя Павел настойчиво противопоставляет веру соблюдению закона, рассуждая о возможности претендовать на получение благодати и обрести праведность, в центре его повествования средство, с помощью которого Бог предоставил человечеству такую возможность, — распятие.

Завершающие стихи послания также свидетельствуют о значении распятия для Павла. Те, кто принуждает других совершить обрезание, сами не желают «быть гонимыми за крест Христов» (Гал. 6:12), и Павел восклицает, что он никогда не будет ничем хвалиться, «разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира» (Гал. 6:14). Таким образом, распятие так же важно для того, чтобы жить христианской жизнью, как и для того, чтобы войти в нее.

Эндрю X. Троттер-мл.

См. также: СМЕРТЬ ХРИСТА; ИИСУС ХРИСТОС.

Литература: Е. Brandenburger, NIDNTT, 1:389-405; C.B.Cousar, A Theology of the Cross; E.M.Embry, NIDNTT, 3:865-70; J.B.Green, DJG, pp. 146-63; idem, DPL, pp. 197-99, 201-9; M.Hengel. The Atonement: The Origins of the Doctrine in the New Testament; M. Hengel, Crucifixion; A. E. McGratli, DPL, pp. 192-97; L.Morris, The Apostolic Preaching of the Cross; idem. The Cross in the New Testament.