НОВЫЙ ЗАВЕТ

(NEW COVENANT)

Эсхатологическая стадия истории спасения, на которой Бог через дела Мессии и Духа даст Израилю безусловное и полное спасение.

Ветхий Завет. Единственное явное упоминание нового завета встречается в ветхозаветных текстах в Иер. 31:31-34. Пророк противопоставляет существующему завету, заключенному с отцами, когда Бог вывел их из Египта (ср. Исх. 24:8), тот завет, который Бог установит с домом Израиля и Иуды в последние дни. Этот новый завет отличается от прежнего в четырех аспектах: 1) Бог вложит закон Свой во внутренность участников нового завета и напишет его на их сердцах; 2) Он будет им Богом, а они станут Его народом; 3) все участники нового завета будут знать Бога; 4) Бог простит им их беззакония и грехи. Новый завет, таким образом, характеризуется двумя основополагающими особенностями: внутреннее духовное преображение приводит к новым взаимоотношениям с Богом и к новым возможностям для послушания и прощения грехов. Иер. 31:31-34 помещен в контекст обетования о грядущем воссоединении Израиля и его возвращении на землю, которые в Иер. 29:10 предсказаны по истечении семидесяти лет плена.

В других ветхозаветных текстах появляются синонимы для выражения «новый завет». У Иеремии все то, что в Иер. 31:31-33 связано с новым заветом, — за исключением явно выраженного обетования о прощении грехов — называется также «вечным заветом» (Иер. 32:37-41; 50:5 {синод, «союзом вечным»}). В Иез. 16 нынешнее состояние неверного Иерусалима (метонимия для всего Израиля) противопоставляется его первым дням и его будущему. Израиль, подобно брошенному ребенку, был беспомощен, пока Бог не подобрал его. Но из дщери Иерусалима выросла блудница, неверная своему изначальному благодетелю. И все-таки Яхве будет помнить Свой завет, установленный с нею в дни юности ее, и заключит со Своим народом вечный завет, простив все, что было сделано. Бог говорит и через Исайю, обещая установить вечный завет с возрожденным народом (Ис. 61:8).

В Иез. 34:25 Бог обещает собрать Своих овец Израилевых и поставить Своего раба Давида пастырем над ними; затем Он заключит с ними завет мира, так что Израиль будет жить на земле в безопасности и довольстве. В Иез. 37:24-28 Бог обещает установить завет мира с возрожденным Израилем, находящимся под властью царя Давида. Израильтяне будут послушны Богу; Он будет их Богом, а они будут Его народом. Этот завет мира зовется также вечным заветом. В Ис. 54:8-10 Яхве обещает, что Он, возродив Сион, больше никогда не будет гневаться и станет милосерден к Своему народу. Его завет мира никогда не поколеблется.

У пророков эти обетования о возрождении, о новых возможностях для послушания и о всенародном прощении грехов нередко встречаются без упоминания нового завета, вечного завета или завета мира. Следует также отметить, что в Иез. 36:26-27 те новые возможности для послушания, которые откроются при возрождении, связаны с ниспосланием Духа (ср. также Ис. 32:15; 44:3; Иез. 37:14; 39:29; Иоиль 2:28).

У Исаии Раб Господень играет важную роль в осуществлении (нового) завета. Яхве говорит о Своем Рабе в Ис. 42:6, что поставит Его в завет для народа, во свет для язычников. Сходным образом, в Ис. 49:6-8 сказано, что Раб послужит для восстановления колен Иаковлевых, будет светом народов и заветом народа. Здесь «народ», очевидно, означает Израиль — в противоположность «народам», то есть остальному человечеству. Для язычников эсхатологический акт Божиего спасения тоже будет благодетельным.

Период «второго храма». Концепция нового завета, постольку, поскольку она указывает на эсхатологическое спасение Израиля, распространена в иудейской литературе периода «второго храма». Возрождение при Ездре и Неемии рассматривалось лишь как предвосхищение обещанного Богом через пророков спасения, отнюдь не исчерпывающее эти обетования. Существует, однако, всего лишь несколько примеров того, как текст Иер. 31:31-34 и параллельных ему пророчеств непосредственно повлиял на концепции в сохранившейся литературе периода «второго храма». В Юбил. 1:22-25 говорится о тех новых возможностях для послушания, которые откроются при возрождении. В Книге Варуха (Вар. 2:30-35) сказано, что Бог при возрождении установит с израильтянами вечный завет и будет их Богом, а они будут Его народом. В той же книге (Вар. 3:5-7) подразумевается, что новые возможности для послушания были предоставлены находящимся в плену еще до возрождения. В Дамасском документе (текст «А») в двух местах прямо указано, что принадлежащие к общине фактически стали участниками нового завета (Текст «А» 6:19; 8:21; ср. также Текст «В» 20:12). Из-за своего непослушания участники завета праотцов подверглись Божиему гневу, кульминацией которого стал плен; в противоположность этому, Бог установил завет навеки с остатком тех, кто строго соблюдал заповеди, открыв им то сокрытое, от чего уклонился Израиль (Текст «А» 3:10-14). Не то чтобы в намерения Бога входило установление двух заветов — скорее, речь идет об одном завете с двумя различными стадиями: предварительной, окончившейся попранием завета, и эсхатологической, которая завершится окончательной победой Бога над всяким беззаконием и должна начаться в период после плена. В 1QH 4:10-12 автор говорит, что Тора написана у него на сердце, возможно, подразумевая исполнение обетования о внутреннем духовном преображении в Иер. 31:34 и параллельных текстах. Существует также предположительное упоминание нового завета в lQHab 2:3.

Хотя праздник седмиц некоторые иудеи в период «второго храма» понимали как символ установления завета Бога с людьми и, соответственно, как дату ежегодного обновления этого завета (ср. Юбил. 6:17; 1QS) новый завет в связи с подразумеваемым в нем смыслом стал ассоциироваться с Пасхой, так как Пасха выступает днем эсхатологического спасения.

Новый Завет. На своей последней пасхальной вечере Иисус сказал о чаше благословения, что это Кровь «нового завета, за многих изливаемая» (Мк. 14:24); Кровь «нового завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф. 26:28); «новый завет в Моей Крови» (1 Кор. 11:25); «новый завет в Моей Крови, которая за вас проливается» (Лк. 22:20). Тем самым Иисус подтвердил, что Его смерть есть событие, посредством которого должен прийти новый завет — Царство Божие. То, что Иисус сделал это на Пасху, тоже важно, так как Пасха и эсхатологическое спасение — понятия, с точки зрения истории спасения тесно связанные между собой. Иисус, очевидно, приравнивает Себя к эсхатологической пасхальной жертве, приносящей всему Израилю эсхатологическое спасение, прототипом которого является первоначальный исход. Вдобавок, Иисус, вероятно, рассматривает Свою смерть и ее значение для истории спасения в свете пророчеств о Рабе Господнем. В качестве Раба Иисус должен стать заветом для народа и светом для язычников, но только благодаря Своей заместительной и искупительной смерти.

Не считая цитаты об установлении нового завета, приведенной Павлом в 1 Кор. 11, понятие нового завета упоминается в писаниях Павла лишь дважды {в западной традиции Послание к евреям не относится к сочинениям Павла}. Павел считал, что новый завет осуществляется благодаря смерти и воскресению Христа с последующим ниспосланием Духа и что в нем заключено отличие нынешней стадии истории спасения от стадии закона. В Гал. 4:21-31 Павел противопоставляет два завета, которые олицетворяют собою Агарь и Сарра со своими сыновьями Измаилом и Исааком. Первый из этих заветов означает рабство закону (символизируемое горой Синай и нынешним Иерусалимом), в то время как второй приносит свободу от закона и, соответственно, жизнь в Духе (символизируемую вышним Иерусалимом). В 2 Кор. 3:3-18 Павел точно так же противопоставляет старый завет, который им осуждается (и отождествляется с законом или с буквой закона), завету новому, который приносит оправдание (отождествляемое с Духом). Метафорическое высказывание Павла в 2 Кор. 3:3 о том, что коринфяне — письмо Христово, написанное Духом на плотяных скрижалях сердца, приводит на память ветхозаветное обетование о том, что Бог напишет закон на сердцах Своего народа.

Священнописатель Послания к евреям прямо указывает, что пророчество Иер. 31:31-34 исполнилось через смерть Иисуса, Который был превосходнейшим первосвященником и лучшей жертвой. Иисус, как посредник нового завета, выше первосвященников по чину Аарона, посредников прежнего завета; сходным образом, Иисус, как лучшая жертва, подлинно искупает вину Своею Кровию, в отличие от крови животных. В центре внимания Послания к евреям прощение греха, обетованное в новом завете; священнописатель хочет доказать, что левитская система жертвоприношений, в прежнем завете — средство получить прощение, изветшала и скоро исчезнет. Кровь Иисуса названа кровью завета — по аналогии с кровью первого завета в Исх. 24:8.

Новозаветная трактовка концепции нового завета вызывает два вопроса: каким образом новые возможности для послушания, названные согласующимися с законом, соотносятся с заявлениями Павла и других новозаветных священнописателей о том, что по меньшей мере часть Торы устарела? Почему, упоминая об осуществлении нового завета, новозаветные священнописатели умалчивают об обетовании возвращения Израиля в его землю? В богословии диспенсационализма различаются два исполнения обетований нового завета, одно связано с Церковью, как нынешней реальностью, а другое — с возрождением Израиля, как реальностью грядущей. Те блага, которые Церковь получает в новом завете — это прощение и Дух (как средство внутреннего духовного преображения), в то время как возрожденный Израиль, кроме этого, получит еще обетованную землю с царствующим над ней Мессией и станет подчиняться закону (написанному на сердцах) в качестве устава мессианского Царства. (В эпоху церкви верующие не находятся под законом.) Обращение Павла к Ис. 59:20-21, предвещающему грядущее спасение и прощение земного Израиля, можно трактовать в смысле уверенности Павла в том, что новый завет все еще ждет своего исполнения в будущем. С другой стороны, богословие завета с готовностью относит обетования нового завета к сфере духовного и считает, что в Церкви они исполняются не в буквальном смысле. Закон, написанный на сердцах, понимается как нравственный закон — которому подчинены христиане, — а обетования грядущего возрождения и благоденствия Израиля в символическом смысле относятся к Церкви. Исторический же подход в период, предшествующий тысячелетнему царству, предполагает нечто вроде компромисса между этими двумя позициями, допуская обе возможности — как трансформацию ветхозаветных обетований, так и их буквальное исполнение.

Бэрри Д. Смит

См. также: ЗАВЕТ; ИЕРЕМИЯ: БОГОСЛОВИЕ КНИГИ; ВЕЧЕРЯ ГОСПОДНЯ.

Литература: J.Fischer, EvRTh (1989): 175-87; J.Hughes, NovT 21 (1979): 27-96; J. A. Huntjens, Revue de Qumran 8 (1972-75): 361-80; S.Lehne, The New Covenant in Hebrews; W.E.Lemke, Int 37 (1983): 183-87.