ПРАЗДНИКИ

И ТОРЖЕСТВА В ИЗРАИЛЕ

(FEASTS AND FESTIVALS OF ISRAEL)

Главными праздниками в ветхозаветном Израиле были, в календарном порядке: пасха, праздник опресноков, праздник первых плодов (первого снопа, начатков), праздник седмиц (пятидесятница), праздник труб, день очищения и праздник кущей (шалашей). После плена евреи добавили дни в память о падении Иерусалима (в конце концов дата установилась 9-го ава), пурим и праздник обновления храма (ханука). Вдобавок израильтяне еженедельно отмечали субботу и каждый лунный месяц — праздник новомесячия.

Израильские праздники были общественными и мемориальными, а также богословскими и типологическими. Общественными они были в том смысле, что объединяли для празднования и богослужения евреев, вспоминающих свое общее происхождение и историю своего народа. Мемориальными они были в том смысле, что поддерживали память о делах Бога во время Исхода и странствий. Богословскими они были в том смысле, что, соблюдая эти праздники, их участники получали урок о реальности греха, суда и прощения, о необходимости благодарить Бога и о значении доверия к Богу вместо накопления запасов. Они были типологическими в том смысле, что предвосхищали величайшее исполнение своей символики в будущем. Неудивительно, что каждый из главных праздников так или иначе упоминается в Новом Завете. С другой стороны, эти праздники могли превращаться в бессмысленные ритуалы и подвергаться критике пророков (Ис. 1:13-14).

Пять главных праздников. Пасха. Библия прослеживает происхождение пасхи от исхода. Согласно тексту Исх. 12, вечером четырнадцатого дня первого месяца (авива, позднее он назывался нисан) израильтяне собрались в семейном кругу для жертвоприношения годовалого ягненка или козленка. С помощью стеблей иссопа они помазали кровью жертвы боковины и перекладины дверных косяков в своих домах и зажарили агнцев. К нему подавали пряные травы и хлеб из бездрожжевого теста. Израильтяне ели торопливо и с обувью на ногах в знак готовности к быстрому уходу. В эту ночь Господь истребил в Египте всех первенцев, но пощадил израильтян.

Соответствующий праздник назывался pesah, что обычно переводится на английский как Passover (от англ. to pass over — миновать, обойти) в том смысле, что Бог прошел мимо домов израильтян и пощадил их, хотя в точности происхождение этого слова неизвестно. В Исх. 12:21 Моисей говорит израильтянам, чтобы закололи pesah (пасху), не уточняя значения термина. Это свидетельствует, что какая-то разновидность праздника пасхи, возможно, уже существовала и отмечалась израильтянами до исхода. Но даже в таком случае события исхода навсегда придали этому празднику новый смысл. Согласно указаниям Исх. 12:26-27, когда дети в следующих поколениях будут спрашивать о значении пасхи, им нужно отвечать, что это напоминание о том, как Господь миновал (pasah) израильтян в ту ночь, когда поражал египтян.

На протяжении всей израильской истории пасха оставалась праздником первостепенной важности. В Книге Летописей (Паралипоменон) подробно описаны два великих празднования пасхи, одно в правление Езекии (2 Пар. 30), другое — Иосии (2 Пар. 35:1-19).

Из всех израильских праздников наибольшее значение для Нового Завета имеет пасха, поскольку именно пасху приготовляли на тайной вечере (Мф. 26:17-27; Мк. 14:12-25; Лк. 22:7-22; несмотря на проблемы, создаваемые хронологией Иоанна, как в Ин. 18:28; см. подробные комментарии к Иоанну). Передавая хлеб ученикам и говоря им, что это тело Его, которое они должны есть, Иисус, видимо, указывал на представление Себя в виде пасхального агнца. Так, Христос назван «Пасхой нашей» в 1 Кор. 5:7 и «Агнцем закланным» в Отк. 5:12. В Евангелии от Иоанна указывается, что ни одна из костей Иисуса не была повреждена при распятии, и это неявный намек на требование не сокрушать костей пасхального агнца (Ин. 19:33-37; ср. Исх. 12:46).

Праздник опресноков. Праздник опресноков длился одну неделю и начинался сразу же после пасхи. В эту неделю израильтяне не только ели хлеб из бездрожжевого теста, но и убирали из своих домов все дрожжи. В первый и седьмой день этой недели собирались священные собрания, и на протяжении всей недели нельзя было работать, за исключением приготовления пищи.

В контексте Исхода хлеб из пресного теста символизировал спешку, с которой совершались приготовления к бегству. Однако поскольку во время этого праздника всякая закваска тщательно убиралась, она вскоре стала символом всепроникающего влияния зла. Закваска была запрещена в большинстве хлебных приношений Богу (см., например, Лев. 2:11).

В Новом Завете закваска нередко ассоциируется со злом (1 Кор. 5:6-7; Гал. 5:9). Последнее место недвусмысленно устанавливает связь между взаимоотношениями христиан с Христом и деталями праздников Пасхи и опресноков. Как пасхальный агнец спас израильтян от истребления первенцев, так и самопожертвование Христа спасает Его народ от гнева Божьего. Далее, точно так же, как израильтяне должны убирать из своих домов всю закваску во время последующего праздника опресноков, христианам следует избегать осквернения и изгонять безнравственных членов из своего сообщества. Так, Павел рассматривает Церковь в качестве своеобразного сообщества нового Исхода и озабочен тем, чтобы христиане сохраняли чистоту этого сообщества. Он прибегает к аналогии с Пасхой и праздником седмиц, чтобы призвать христиан избегать общения с безнравственными собратьями (1 Кор. 5). Иисус называет лицемерное учение фарисеев «закваскою» и предупреждает учеников, чтобы остерегались ее (Мф. 16:6-12).

Тем не менее иногда упоминание закваски в Библии не связано с праздником опресноков и закваска не считается символом зла. В частности, метафорическое сравнение Христа, уподобляющего Царство Небесное закваске, которую женщина кладет в тесто, отнюдь не подразумевает, что Царство Божье есть зло, речь идет просто о том, что оно восходит незаметно {Мф. 13:33}.

Праздник первых плодов, (первого снопа, начатков). Приношение начатков совершалось в начале сбора урожая, символизируя собою благодарность израильтян Богу и их зависимость от Него (Лев. 23:9-14). Выражением firstfruits («первые плоды») переводятся на английский как resit qasir («начало сбора урожая»), так и bikkurim. Слово resit может означать «первые» как в смысле порядка появления, так и в смысле «лучшие», однако слово bikkUrim проясняет вопрос; оно означает «первые появившиеся», по аналогии с bekor, «первенцы».

Описанное в Лев. 23:9-14 приношение начатков совершалось в соединении с праздником опресноков и было связано с урожаем ячменя, но существовало также приношение первых плодов в праздник седмиц (Чис. 28:26-31), отмечавшее сбор урожая пшеницы. По всей видимости, израильтяне приносили Господу первые плоды своего урожая в разное время на протяжении земледельческого года, но существовал особый ежегодный праздник первых плодов, присоединенный к пасхе, за семь недель до пятидесятницы (Лев. 23:15).

Согласно указаниям Лев. 23:14, каждый израильтянин должен был принести первый сноп из урожая зерновых (сноп потрясания — Лев. 23:15) священнику, который возносил этот сноп пред Господом в качестве приношения в день, следующий за субботой. В день возношения совершалась также жертва — годовалый агнец и хлебное приношение. До возношения первых плодов израильтянам нельзя было есть зерно из нового урожая. В Лев. 23 не говорится о специфической связи приношения первых плодов с событиями Исхода, однако во Вт. 26:1-11 указано, что израильтяне, когда приносят начатки урожая к священнику, должны исповедать, как Бог вывел их из Египта и дал во владение землю, которую обещал дать им.

Приношение начатков урожая Богу было выражением благодарности и исповеданием того, что всеми благами изобилия израильтяне обязаны Его благодати. Кроме того, принося Богу самые первые плоды урожая, израильтяне учились не делать запасов, а вверять себя провидению Божьему.

Это представление о начатках становится богословской метафорой как в Ветхом, так и в Новом Завете. В Иер. 2:3 сказано, что Израиль был «святынею Господа, начатком (resit) плодов Его». Данный образ подразумевает, что Израиль был выделен среди всех народов в качестве особого достояния Бога.

В Новом Завете термин «первые плоды» (aparche) соотносится с различными адресатами, но схема всегда одна и та же. Семейство Стефана названо aparche Ахаии, в смысле первых обращенных в веру (1 Кор. 16:15; см. также Рим. 16:5). В более эсхатологическом смысле в Иак. 1:18 говорится о христианах как начатке созданий Божьих, поскольку они были рождены словом истины. Это новое рождение, испытанное верующими, есть первое проявление нового мироустройства во Христе. Сходным образом, Павел говорит о том, что христиане, «имея начаток Духа», ожидают полного эсхатологического усыновления, которое произойдет в воскрешении (Рим. 8:23). Сам Христос является первенцем из воскресших, и Его победа над смертью служит залогом того, что верующих тоже ждет воскресение (1 Кор. 15:20-23).

В Новом Завете, следовательно, слово aparche символизирует, что воскресение и новое творение проникают в творение ныне существующее. Будь то первые обращенные язычники в географическом аспекте, новое рождение и дары Духа, обретенные христианами, или же само воскресение Иисуса — все это сходно с первыми плодами урожая в том смысле, что является знамением нового века во Христе и обещает еще большие свершения в грядущем.

Праздник седмиц (пятидесятница). Праздник седмиц наступает через семь полных недель после возношения снопа в празднике первых плодов на пасху (Лев. 23:15; Вт. 16:9). Он отмечает окончание сбора урожая зерновых. В связи с этим интервалом в пятьдесят дней (если считать включительно) он также известен под греческим названием Pentecost («пятидесятница»). Подобно празднику первого снопа, он падает на день, следующий за субботой. В Исх. 23:14-19 есть ссылка на праздник седмиц, когда «праздник жатвы» упомянут вместе с праздником опресноков и праздником кущей в перечне трех главных земледельческих праздников Израиля (см. Вт. 16:16; 2 Пар. 8:13).

Во Вт. 16:10 указано лишь, что каждый должен делать приношения в соответствии с величиной урожая, собранного им в данном году, но в Лев. 23:17-20 и в Чис. 28:27-30 даны гораздо более подробные перечни того, что священники должны принести в жертву от имени народа. Согласно указаниям в Книге Левит (эти два перечня несколько различаются), приносится жертва всесожжения из семи агнцев, одного тельца и двух овнов, далее в жертву за грех приносят одного козла и в мирную жертву — двух агнцев. Это был день священного собрания, работать в который не дозволялось. Главным смыслом праздника была благодарность Богу за урожай.

Для христиан пятидесятница имеет самый возвышенный смысл; в этот день на Церковь был излит Святой Дух. Здесь, однако, возникает вопрос о значении праздника седмиц при ниспослании Святого Духа. Почему Дух был ниспослан Церкви в день земледельческого праздника благодарения? Ответ можно найти в Иоиля 2:28-32, в пророчестве, об исполнении которого Петр объявил в связи с событиями, засвидетельствованными иерусалимской толпой в это драматическое воскресенье (Деян. 2:16-21).

Подоплека Книги Иоиля — невиданное нашествие саранчи, которое разорило Израиль. Урожай всех культур, в том числе винограда, маслин, пшеницы, ячменя, смокв, гранатов и яблонь, погиб (Иоиль 1:7-12). Скот остался без пастбищ (Иоиль 1:18), причем тяжесть катастрофы усугублялась засухой (Иоиль 1:19-20). Но даже в таких обстоятельствах Иоиль предвидит спасение, если весь народ соберется для священного собрания и покается (Иоиль 2:12-17), и предвещает возрождение сельского хозяйства (Иоиль 2:21-27).

Затем, пообещав возрождение природы, Иоиль неожиданно извещает, что на всех людей будет излит Дух Божий независимо от их пола, возраста и общественного положения (Иоиль 2:28-32). Иоиль связывает представления о процветании земледелия и экономики с духовным возрождением. Выбор им глагола «излить» (sapak) по отношению к Святому Духу (Иоиль 2:28) ассоциируется с благодатным дождем, который Бог пошлет на землю (Иоиль 2:23). Пророк Амос, сходным образом говорит о жажде слышания слов Господних (Ам. 8:11-12) и описывает возрождение в терминах земледельческого изобилия (Ам. 9:13-15). Эти пророки, следовательно, усматривают богословскую связь между материальными Божьими благами, явленными в обильном урожае, и духовными благословениями, приобретаемыми, когда Бог ниспосылает Свое слово и Свой Дух.

Хотя «торжественное собрание», к которому Иоиль призывает народ (Иоиль 2:15-16), вполне может быть просто траурной церемонией ad hoc — (лат.) — применительно к данному случаю, — оно в чем-то схоже (хотя как бы наоборот) с днем Пятидесятницы. Вместо праздника благодарения за урожай израильтяне в этот год собираются для специальной церемонии траура и покаяния из-за гибели урожая. Точно так же как в Лев. 23:21 указывается, что все израильтяне должны собраться вместе, и во время Пятидесятницы нельзя заниматься повседневными делами, Иоиль требует, чтобы все люди, даже женихи и невесты, собрались перед лицом Яхве на торжественное собрание. Поэтому правильно, что ниспослание Святого Духа во исполнение пророчества Иоиль 2:28-32 должно было произойти во время земледельческого праздника пятидесятницы.

Последовательность пасха — пятидесятница с учетом новозаветной перспективы исполнена глубокого смысла. Заклание пасхального агнца напоминает о великом избавлении Исхода и отмечает начало сбора урожая приношениями первых плодов, а праздник седмиц является великим праздником благодарения за хлебный урожай. Сходным образом, распятие Христа на пасху было жертвоприношением за избавление Его народа, а последующее излияние Святого Духа в пятидесятницу стало исполнением того, что сулило Его жертвоприношение (Ин. 14:16-20; 16:7).

Праздник труб. Закон предписывал, что в первый день седьмого месяца (тишри) следует отмечать праздник со священным собранием и особыми жертвоприношениями (Лев. 23:23-25; Чис. 29:1-6). В Чис. 29:1 указывается, что это «день трубного звука» (убт terwa), отсюда традиционное название — «праздник труб», хотя такое словосочетание в Библии не встречается {синод. Лев. 23:24}. Фактически, мы не знаем с уверенностью, действительно ли слово terwa означает в данном контексте «трубный звук», поскольку оно может иметь также значение военного клича (Нав. 6:5) или «криков радости» (1 Цар. 4:5). Однако в Чис. 10:1-10 установлено, что terwa может означать звук обеих труб и что трубы должны звучать в новомесячия; таким образом, традиционное толкование этого праздника как дня, когда звучат трубы, является обоснованным и должно быть принято.

И поскольку по израильскому календарю праздником считалось каждое новолуние, естественно, возникает вопрос, почему же новолунию седьмого месяца придавалось особое значение. В послебиблейском иудаизме 1-й день тишри стал днем новогодия (Rosh Hashanah), из-за чего многие полагают, что праздник труб был первым днем нового года и у древних израильтян. Ученые, которые придерживаются мнения, что Новый год в Израиле встречали осенью (в месяце тишри), выстраивают доказательства по нескольким линиям. Например, в Исх. 23:16 сказано, что праздник кущей (15-е тишри) отмечается «в конце года». Юбилейный год (а возможно, и субботние годы) должен начинаться в месяце тишри (Лев. 25:9). Точно так же, календарь Гезера (около 925 г. до Р.Х.) начинается со сбора маслин осенью.

Однако же эти и подобные им аргументы не убедительны, и календарь праздников в особенности плохо соответствует осеннему новогодию. В Исх. 23:16 нет реальных свидетельств того, что древний израильский календарь начинался осенью. Праздник кущей отмечался в конце земледельческого года — то есть по окончании сбора урожая, однако это не означает, что на это же время падал и конец календарного года. По той же самой причине вполне естественно ожидать, что субботний год начинался по окончании сбора урожая предыдущего года. В современном обществе мы точно так же можем говорить про сельскохозяйственный год, финансовый год или академический год, и каждый из них может отличаться от официального календарного года. Календарь Гезера является упражнением школьника, а не официальным календарем. Послебиблейская практика иудаизма сходным образом не может иметь решающего значения.

Сам тот факт, что тишри является седьмым месяцем, внушает сомнение: а может ли этот месяц отмечать начало года? Трудно также понять, каким образом о празднике кущей 15-го тишри может быть сказано «в конце года», если днем новогодия было 1-е тишри. Израильский календарь праздников начинался не в тишри, а в месяце авиве (он же нисан), в первом месяце, с праздника Пасхи. Фактически, в Исх. 12:2 месяц Пасхи прямо назван «первым... у вас между месяцами года». С точки зрения сельского хозяйства, седьмой месяц был концом года, однако начало нового года не наступало до следующей весны.

У древних израильтян на протяжении их истории не было единообразного календаря, и проблемы с израильской хронологией хорошо известны. Тем не менее в календаре праздников праздник труб отнюдь не был днем новогодия. Два имеющих решающее значение места (Лев. 23:23-25; Чис. 29:1-6) никоим образом не предполагают, что он имеет хоть что-то общее с началом нового года.

Однако с праздника труб начиналось завершение земледельческого цикла и цикла праздников. Седьмой месяц в этом отношении был особым, к тому же на него приходились два главных священных праздника, День очищения и праздник кущей. Поэтому звуком труб в первый день этого особого месяца торжественно отмечалось его начало.

Таковы естественные выводы из текста Книги Левит. В Лев. 23:23-25 сказано просто и кратко, что в первый день седьмого месяца должны звучать трубы и что это священный праздник; в Лев. 23:27 добавляется, что в десятый день этого месяца совершается День очищения, а в Лев. 23:34 говорится, что с пятнадцатого числа начинается праздник кущей. Создается общее впечатление, что седьмой месяц отмечен особой святостью.

Примечательно, что в начале месяца звучат трубы. Трубы ассоциируются с богоявлением у горы Синай (Исх. 19:16, 19). Священники трубили в трубы перед разрушением Иерихона (Нав. 6:15), и трубный звук регулярно использовался в качестве военных сигналов (2 Цар. 2:28). Пророки постоянно упоминают о трубах, предупреждающих о грядущем суде и разрушении (Иер. 4:5; 6:1; Иез. 33:3). Звук трубы также возвещает наступление новой эпохи, например, при помазании нового царя (3 Цар. 1:34).

Трубы, звучащие в первый день седьмого месяца, должны были оповестить израильтян, что начинаются священные дни. Земледельческий год приближался к концу; наступала пора искупить грехи народа (День очищения); израильтяне также должны были воскресить память о своих странствиях перед вступлением в землю обетованную (праздник кущей).

В Новом Завете трубы ассоциируются с концом века. По описанию Книги Откровения апокалиптический суд совершается в очередности ангельских труб. Иисус говорил, что о последнем суде провозгласят трубы (Мф. 24:31), а Павел предсказывает, что трубы будут звучать в день воскресения (1 Кор. 15; 1 Фес. 4:16). Не следует упускать из виду, что звуками труб отмечено окончание одного века через суд и начало другого — через воскресение. Даже не будучи новогоднем, праздник труб возвещал о завершении цикла праздников, о том, что пора отчитаться перед Богом и вспомнить дни поисков земли обетованной.

День очищения (Yom Kippur). День очищения из-за своей особой связи с искуплением грехов народа был самой торжественной священной датой Израиля. Подробно он описан в Лев. 16, и его значительность подчеркнута замечанием, что Бог говорил с Моисеем «по смерти двух сынов Аароновых, когда они, приступив с чуждым огнем пред лице Господне, умерли» (Лев. 16:1). Эта церемония отнюдь не была увеселительной. Более кратко День очищения описан в Лев. 23:26-32 и Чис. 29:7-11. Еврейское название удт hakkipdrim в более популярной форме известно как Yom Kippur.

Празднование совершается в десятый день седьмого месяца (10-го тишри) и исполнено символического значения. Подробности церемонии вкратце следующие. Первосвященник омывается водой, а затем надевает белое нижнее платье и белый хитон; он не носит знаки священнического достоинства. Он приносит тельца в жертву за грех за себя и свой дом, а затем берет кадильницу с горящими угольями и кадит в Святом-святых, а также окропляет кровью тельца ковчег завета. Первосвященник бросает жребий о двух козлах; один будет принесен в жертву, а другой станет «козлом для отпущения» (козлом для 1aza› zel). Одного козла он приносит в жертву Господу за грехи народа и кропит его кровью ковчег. Затем первосвященник выходит из скинии и очищает жертвенник кровью тельца и козла. Далее он возлагает руки на голову козла для отпущения и исповедует над ним грехи народа. Затем нарочный отводит козла в пустыню и отпускает его; этот человек должен вымыть свои одежды и омыть тело, прежде чем сможет вернуться в стан. Первосвященник оставляет свои белые одежды в скинии собрания, снова омывается водой и надевает свое обычное облачение. Тельца и козла, принесенных в жертву, следует сжечь дотла.

Почти все аспекты символического значения этой церемонии довольно прозрачны. С помощью омовения перед входом в скинию собрания первосвященник предотвращает возможность как-то осквернить ее. С помощью омовения в конце церемонии он снимает с себя святость, прежде чем вернуться к обществу. Надевая льняные одежды вместо обычного первосвященнического облачения, он выставляет себя кающимся грешником, не претендующим на знаки достоинства и почета. Самым ясным выражением личной греховности первосвященника служит принесение им в жертву тельца за грехи свои и своей семьи.

Однако истинным средоточием церемонии и настоящим пунктом разногласий выступает жертвоприношение одного козла и отпущение другого. Здесь возникает два вопроса. Во-первых, каков смысл выражения «козел для azazēl»? Во-вторых, что можно узнать из этой церемонии относительно израильских представлений об искуплении?

Было предложено несколько толкований того, что означает «козел для azazēl». Распространенная интерпретация — azazēl является бесом пустыни в виде козла. В Лев. 16:8 говорится, что один жребий предназначен для Яхве, а другой — для azazēl, и возможно, это подразумевает, что azazēl, как и «Яхве», служит именем собственным некоего сверхъестественного существа. Те, кто придерживается такого мнения, обычно утверждают, что израильтяне отпускали козла для azazēl, чтобы задобрить этого беса. Однако подобное мнение представляется совершенно поразительным, если учесть, что в таком близко расположенном месте, как Лев. 17:7, запрещается приносить жертвы идолам, то есть бесам (sair). А некоторые толкователи придерживаются более консервативных взглядов, считая, что это был просто способ вернуть грехи назад к сатане. Однако и такое толкование затруднительно, поскольку в Ветхом (и в Новом) Завете больше нигде не говорится о возврате грехов сатане, как если бы они были его собственностью.

Еще одно толкование — что azazēl является утесом, с которого сбрасывают козла. Другое, близкое, толкование — что azazēl означает «уничтожение», и, таким образом, «козел для azazēl» переводится как «козел для уничтожения». Оба эти толкования допустимы, но если бы козел в пустыне просто уничтожался, можно было бы ожидать, что в тексте употреблялись бы более употребительные выражения.

Ну а традиционное толкование, которое по-прежнему заслуживает признания, сводится к тому, что azazēl — это «козел для отпущения», то есть козел, выпускаемый прочь. Такой перевод можно обнаружить в Вульгате (capro emissario) и в Септуагинте (apopompaio), и основан он на понимании выражения aza zel как сочетания ēz («козел») и ›azal («уходить, отбывать»). В таком случае azazēl является принятым термином для обозначения козла, отобранного и отпущенного в ритуальных целях. Тогда в Лев. 16:8 говорится о том, что один козел предназначен для Яхве (то есть для жертвоприношения Яхве), а другой — для отпущения (то есть будет использован в качестве козла для отпущения). Такое прочтение согласуется с нормативной еврейской грамматикой, и azazēl нет нужды толковать как имя собственное некоего беса. Смысл этого ритуала с козлом для отпущения может быть прояснен только в контексте представлений израильтян об искуплении.

Одно время богословы, особенно специалисты по Новому Завету, спорили, действительно ли библейские представления об искуплении включают в себя понятие умилостивления (то есть, действительно ли жертвоприношения в каком-либо смысле умеряют гнев Яхве). Те, кто отвергал идею умилостивления, настаивали, что это языческое понятие, из-за которого Бог предстает злым. Те же, кто верил, что искупление подразумевает умилостивление, утверждали, что Божья праведность должна получить удовлетворение, поскольку характер Бога постоянен. Большинство споров велось вокруг смысла нескольких местах из Нового Завета, таких как Рим. 3:25-26, и точного значения греческих слов, таких как hilasmos («искупление» или «умилостивление»).

Однако если отвлечься от соображений, следующих из Нового Завета, то очевидно, что в ветхозаветном изложении понятие искупления включает в себя умилостивление. Как уже упоминалось, самое начало Лев. 16 отсылает нас к эпизоду из Лев. 10:1, 2, в котором Надав и Авиуд взяли свои кадильницы и принесли пред Господа «огонь чуждый», но были истреблены огнем «пред лицем Господним». Урок, который подразумевается в этом эпизоде, заключается в том, что Бог свят, и потому приближающиеся к Нему должны бояться Его и Его гнева. Представления об умилостивлении гнева Божьего полностью совместимы с такими взглядами.

Во всем Ветхом Завете святость Бога является объектом благоговейного трепета. Когда древние израильтяне испытывали ужас в присутствии Бога (например, Суд. 6:22-23; Ис. 6:5), никакого преувеличения в этом не было. Ощущение ужаса возникало из всеобщего убеждения, что никто не способен предстоять перед святостью Бога. Единственным спасением было совершить умилостивление.

В нашем современном мире мы мало себе представляем, что значит принести в жертву животное. В лучшем случае это дело нелегкое и кровавое. Можно представить себе все что угодно, но только не то, что древние израильтяне могли наблюдать за мучительной смертью животного, предлагаемого в жертву Яхве за их грехи, и не разойтись по домам под глубоким впечатлением от гнева Яхве, который необходимо смягчить.

Вдобавок, слово kopher («искупить») и родственные слова, зачастую употребляющиеся для обозначения «выкупа» или дара, подразумевают умилостивление кого-либо. В число текстов, иллюстрирующих такое словоупотребление, входят Исх. 21:30; Чис. 35:31-33; 2 Цар. 21:3-6 (где используется глагол kipper). В последнем отрывке Давид спрашивает, чем он может умерить гнев гаваонитян за резню, которую им устроил Саул. Сущность представлений здесь такова, что Бог (или человек) будет в гневе воздавать возмездие за зло до тех пор, пока этот гнев не утихнет.

Более того, одним из основополагающих установлений для дня очищения является то, что первосвященник не должен входить в Святое-святых, когда ему заблагорассудится, иначе он умрет (Лев. 16:2). Церемония позволяет первосвященнику умилостивить Бога для того, чтобы войти в присутствие Яхве и не быть уничтоженным.

Если признать реальность концепции умилостивления в ветхозаветном богословии, яснее становятся два существенных аспекта искупления, которые отражены в ритуале дня очищения. Первый — это умилостивление, выражающееся в принесении в жертву за грех одного из выбранных по жребию козлов. Умерщвление этого козла и кропление его кровью крышки ковчега символически удовлетворяет гнев Бога. Вторым аспектом является изглаживание греха, удаление его, так чтобы он был забыт и более не чернил народ. В ритуале это осуществляется с помощью козла для отпущения, которого изгоняют далеко в пустыню, чтобы он унес грехи прочь. Существенно, что козел для отпущения не приносится в жертву. Этот козел не расплачивается за грехи и не служит для умилостивления Божьего гнева; он уносит грехи прочь и служит живым воплощением обетования о том, что «как далеко восток от запада, так удалил Он от нас беззакония наши» (Пс. 102:12). Эти два козла символизируют собою умилостивление и изглаживание и в сочетании служат иллюстрацией того, что означает искупление.

В Послании к евреям упоминается ритуал дня очищения, чтобы показать, что священничество Христа первенствует. В Евр. 9:7-10 автор указывает, что первосвященник может входить в Святое-святых только раз в году и должен очищать себя кровью жертвенного животного, но Христос вошел однажды и навеки, принеся Свою кровь в жертву за Свой народ. Ритуал дня очищения был только прообразом грядущего; ныне, с приходом Христа, он устарел. Сходным образом, евангелия учат, что завеса между святилищем и Святым-святых разодралась в знак того, что осуществилось окончательное и совершенное искупление греха (Мф. 27:51; Мк. 15:38; Лк. 23:45).

Праздник кущей (шалашей). Праздник кущей отмечался 15-го тишри, через пять дней после Дня очищения, в ту пору, которая сейчас приходится на середину октября. Этот праздник упомянут в Лев. 23:33-43 и во Вт. 16:13-15, однако наиболее детализированное и подробное описание этой недели можно найти в Чис. 29:12-39. В течение восьми дней израильтяне приносили жертвы Господу и на все это время переселялись в кущи шалаши, сделанные из пальмовых листьев и веток других деревьев. В качестве цели поселения в кущах указывается напоминание о странствиях евреев перед овладением ими землей Ханаанской (Лев. 23:43). В первый день приносились в жертву всесожжения тринадцать тельцов, два овна и четырнадцать однолетних агнцев, а в жертву за грех — один козел. В каждый из следующих дней количество приносимых в жертву тельцов уменьшалось на одного. Восьмой день был особенным: в жертву приносились один телец, один овен, семь однолетних агнцев и один козел (Чис. 29:12-38). Все это дополнялось хлебными приношениями и другими приношениями «по обету или по усердию» (Чис. 29:39). Эта неделя была радостной порой, последним в году праздником и благодарением за урожай этого года (Вт. 16:14-15).

Жертвоприношения этой недели вводили в значительные расходы (семьдесят один телец, пятнадцать овнов, сто пять агнцев и восемь козлов). Жертва всесожжения сжигалась на огне полностью; даже священники не могли есть от нее. Такой немалый расход, дополненный требованиями, чтобы израильтяне на неделю покинули свои удобные жилища и поселились в убогих шалашах, подразумевал содержание главного урока, извлекаемого из этого праздника, — все блага земли обетованной являются дарами Бога. Их нельзя принимать как должное и складывать про запас. При этом возврат ко времени, когда израильтяне, будучи странниками, жили в шалашах, помогал вновь пережить чувство национального единства, возникшее в эпоху Исхода.

В Зах. 14:16-19 предвосхищается эсхатологическое празднование праздника кущей. Придет время, когда все язычники присоединятся к Израилю для участия в этом празднике и поклонения Господу; любой народ, который этого не сделает, будет страдать от засухи. Идея Захарии — в том, что язычники должны слиться с Израилем в его избавлении и странствиях. В Евангелии от Иоанна описано посещение Иисусом Иерусалима во время праздника кущей (Ин. 7:2-10). В последний день праздника Иисус обещал, что у каждого, кто придет к Нему, из чрева потекут реки воды живой (то есть Святой Дух; Ин. 7:37-39). В новозаветные времена возникла традиция, согласно которой священник в этот праздник набирал воду из водоема Силоам и в торжественной процессии нес ее к жертвеннику. Очевидно, этот обычай и стоял за метафорой Иисуса. Новый Завет также отражает богословие и символику праздника кущей при употреблении термина хижина (или храмина) как метафоры для смертного тела, ожидающего славу воскрешения (2 Пет. 1:13-14; 2 Кор. 5:1-4).

Послепленные праздники. Девятое ава. Ав — пятый месяц еврейского календаря. В Зах. 7:3-5 упомянут ритуал поста и плача, совершавшийся в пятый и седьмой месяцы в память о разрушении храма. В конце концов 9-е ава установилось у евреев как день памяти о первом разрушении храма Навуходоносором и о последующем разрушении храма Ирода римлянами в 70 г. по Р.Х.

Пурим. Праздник пурим был установлен, чтобы отмечать крах козней Амана против иудеев, описанный в книге Есфирь. Первоначально этот праздник приходился на 14-го и 15-го числа месяца адара, двенадцатого месяца в году. Слово пурим означает «жребий» и напоминает о жребии, который бросал Аман, чтобы выявить благоприятный день для истребления иудеев (Есф. 9:18-28).

Праздник обновления храма (ханука, также праздник света). Праздник ханука был установлен в память о том, как Иуда Маккавей примерно в 164 г. до Р.Х. отвоевал храм у греческого воинства Антиоха IV и заново освятил его. Церемония происходит 25-го числа девятого месяца (хаслев). В 1 Мак. 4:52-59 (апокриф) описано, как был установлен этот праздник; в Ин. 10:22-23 он упомянут в связи с пребыванием Иисуса в Иерусалиме.

Периодические праздники. Суббота. Суббота отмечалась в каждый седьмой день недели в память одновременно о творении (Исх. 20:11) и Исходе (Вт. 5:15). Субботний запрет нельзя было нарушать (Чис. 15:32-36). В конце концов это стало предметом разногласий между Иисусом и иудейскими руководителями (см. Мф. 12:1-14; Ин. 9:16). С другой стороны, суббота стала основой для основных богословских построений Нового Завета (Ин. 5:16-30; Евр. 3:7 - 4:11).

Праздник новомесячия. Первый день каждого лунного месяца отмечался звучанием труб и особыми жертвоприношениями (Чис. 10:10; 28:11-15). В качестве регулярной, периодически повторяющейся даты поклонения Богу праздник новомесячия иногда упоминается наравне с субботой (4 Цар. 4:23; Ам. 8:5).

Дуэйн А. Гарретт

Литература: D. I. Block, ISBE, 3:529-32; P.J.Budd, Numbers; J. I. Durham, Exodus; L.L.Morris, The Gospel According to John; G.J. Wenham, The Book of Leviticus.