ПРИНОШЕНИЯ

ЖЕРТВЫ

(OFFERINGS AND SACRIFICES)

Ветхозаветные установления о приношениях и жертвах широко известны своей сложностью и детализированностью, при этом система жертвоприношений в целом совершенно чужда нашей западной культуре. И все же вряд ли можно переоценить значение ветхозаветной системы жертвоприношений для библейского богословия. Ведь даже до откровения, данного Моисею на Синае, приношения и жертвы были ключевой составляющей в осуществлении взаимоотношений с Богом, начиная с Каина и Авеля, Ноя, патриархов, мадиамского священника Иофора и до утверждения Моисеева завета с помощью жертвоприношений перед тем, как была устроена скиния. Они сохраняли ведущее значение для обрядовой системы в скинии, в первом и втором храме и, следовательно, для всего ветхозаветного богословия Божиего «присутствия» и Его взаимоотношений с Израилем как «царством священников». Когда Бог стал присутствовать с нами посредством воплощения Иисуса Христа, ветхозаветная система приношений и жертв продолжала играть значительную роль в том смысле, что Иисус стал жертвой за нас, нашим первосвященником, а наша христианская преданность и наше христианское служение есть наше принесение себя в жертву Богу и наш труд в Царстве.

Ветхий Завет. Еврейское выражение, означающее «предложить приношение», является сочетанием глагола «приносить, предлагать, предоставлять» (hiqrib) и родственного ему существительного «приношение» (qorban). Еврейское слово, обычно переводимое как «жертва» (zebah), не встречается в главах Лев. 1 - 3 до Лев. 3:1, где начинается раздел о «жертве мирной» (см. также Лев. 3:3, 6, 9). Здесь по-прежнему используется и термин, означающий «приношение» (Лев. 3:1, 2, 6, 7, 8, 12, 14 {синод, также «жертва»}). Таким образом, можно сказать, что «мирная жертва» —это разновидность «приношения», которое является также жертвой, — оно предполагает, что животное умерщвляют и затем съедают в виде общей трапезы.

В данной статье слово приношение будет употребляться как общий термин, подразумевающий и хлебные приношения, и жертвенных животных. Слово жертва будет обозначать только приносимых в жертву животных.

Приношения и жертвы вне святилища. В соответствии с законом о жертвеннике из земли в Исх. 20:24-26 и со многими упоминаниями о таких жертвенниках в ранней истории Израиля, живущего в земле Ханаанской, Господь явно хотел, чтобы израильтяне сохранили обычай устраивать отдельно стоящие жертвенники и поклоняться на них Богу даже после того, как появился жертвенник скинии. Эти жертвенники и обряды поклонения на них были относительно просты по сравнению с тем, что требовалось в «святилище» (то есть в скинии, а затем в храме). В святилище находился соответствующий жертвенник для всесожжений, но оно было также местом фактического обитания Бога. Система приношений и жертв в святилище сохранила основные черты прежней внешней системы (то есть системы всесожжений, хлебных и винных приношений, мирных жертв на отдельно стоящих жертвенниках), но в системе отдельно стоящих жертвенников не было жертвы за грех и жертвы повинности.

Уже в Быт. 4:3-5 Каин приносит дар Господу от плодов земли, а Авель — от стада своего. Для обоих приношений в этом контексте употреблено еврейское слово minha, которое может быть либо общим термином со значением «приношение, дар, вклад», либо специальным термином со значением «хлебное приношение». Кое-кто доказывает, будто бы приношение Каина было отвергнуто именно потому, что, не являясь животной жертвой, оно не включало в себя искупление кровью. Более удачное объяснение состоит в том, что отсутствие для приношения Каина качественных определений, таких как «первые плоды», весьма показательно на фоне описания жертвы Авеля словами «от первородных» и «от тука их» (Быт. 4:3-4). Реакция Каина лишь ухудшила дело, и это может свидетельствовать о том, что ранее у Каина уже были проблемы в связи с его отношением к Богу и к Авелю.

Жертва «всесожжения» впервые упоминается в Быт. 8:20, где сказано, что «устроил Ной жертвенник Господу; и взял из всякого скота чистого, и из всех птиц чистых, и принес во всесожжение (РА.) на жертвеннике». Слово, означающее «жертва» (zebah), впервые встречается в Быт. 31:54 в описании установления завета между Иаковом и Лаваном: «И заколол Иаков жертву (РА.) на горе, и позвал родственников своих» (ср. Быт. 46:1). Эти два термина употреблены одновременно в Исх. 10:25, где Моисей объясняет фараону: «Дай также в руки наши жертвы и всесожжения (РА.), чтобы принести Господу, Богу нашему».

Первый случай употребления термина мирная жертва (seblamim, в NIV fellowship offering, «жертва содружества») — это Исх. 20:24, где Господь упоминает ее вместе со всесожжением в законе о жертвеннике: «сделай Мне жертвенник из земли, и приноси на нем всесожжения твои и мирные жертвы (РА.) твои, овец твоих и волов твоих; на всяком месте, где Я положу память имени Моего, Я приду к тебе, и благословлю тебя». И наконец, все три термина встречаются одновременно в Исх. 24:4-5 в описании обряда утверждения завета у горы Синай: «встав рано поутру, (Моисей — РА.) поставил под горою жертвенник (из земли — Р.А.)... и послал юношей из сынов

Израилевых, и принесли они всесожжения, и заклали тельцов в мирную жертву (РА.) Господу» (здесь в NIV сочетание «sacrifices, fellowship offerings», «жертвы, приношения мирные» дано просто как «fellowship offerings», «приношения мирные»; в еврейском тексте наличествуют оба термина).

После того как была сооружена скиния, народ продолжал совершать всесожжения, делать хлебные и винные приношения и жертвы мирные на отдельно стоящих земляных жертвенниках, равно как и на жертвеннике в скинии. Собственно говоря, построить такой жертвенник в Сихеме (то есть на горе Гевал) распорядился лично Господь, чтобы вознести на нем всесожжения и принести жертвы мирные в качестве начального обряда подтверждения завета на земле (Вт. 27:5-7). Цель этой церемонии, по крайней мере, отчасти, состояла, по-видимому, в том, чтобы предъявить права на землю, которую Господь обещал Аврааму задолго до этого, когда тот впервые вошел в эту землю и установил жертвенник где-то вблизи этого самого места, близ Сихема (Быт. 12:6-7). Иногда такие жертвенники и приносимые на них всесожжения и/или мирные жертвы выступали способом призвать имя Господа в особых обстоятельствах (см. например, Гедеон в Суд. 6:24-27; сыны Вениамина в Суд. 21:3-4; Самуил в 1 Цар. 7:8-10; Давид в 2 Цар. 24:25; Илия в 3 Цар. 18:23-24, 30, 36-39). В других случаях жертвенники на высотах служили для священных общих трапез перед Господом.

Приношения и жертвы внутри святилища. С литературной точки зрения, правила для жертв всесожжения, для хлебных приношений и мирных жертв в Лев. 1 - 3 представляют собой единое целое. Повтор вводной формулы и обращение к «сынам Израилевым» в Лев. 4:1-2 отделяет правила о жертве за грех и жертве повинности в Лев. 4:1 - 6:7 от правил Лев. 1 - 3. Это, по-видимому, литературное отражение исторической реальности: в период до и даже после сооружения скинии жертвы всесожжения (еврейское б/а) и мирные жертвы (еврейское seblamim или zebah, «жертва», или некоторое сочетание того и другого, см. ниже), а также хлебные приношения, которые нередко происходили вместе с ними (еврейское minha, см. Лев. 2 и Чис. 15:1-16), составляли систему жертвоприношений, совершавшихся верующими на отдельно стоящих жертвенниках Яхве вне скинии (см. выше).

Жертва всесожжения. Жертва всесожжения могла состоять из крупного скота (Лев. 1:3-9), из коз и овец (Лев. 1:10-13) или из птиц (Лев. 1:14-17, обычно лишь для самых бедных, например, Лев. 12:8; 14:22). С учетом разнообразия видов приносимых в жертву животных и разнообразия методов принесения жертвы Господу постоянным в жертвоприношениях было, по всей вероятности, одно: возложение на животного руки (или, во множественном числе, рук, если в этом участвовало больше одного человека). Цель этого действия заключалась в том, чтобы связать жертвующего с его жертвой, а может быть, и обозначить или освятить жертву для жертвоприношения: «и возложит руку свою на голову жертвы всесожжения, и приобретет он благоволение, во очищение грехов его» (Лев. 1:4). Этим возложением руки жертвенному животному ничего не передавалось, и уж конечно, не передавался грех. С жертвенником может соприкасаться только святое. В обряде отпущения козла первосвященник должен возложить на животное обе руки и исповедовать грехи всего сообщества, чтобы явным образом передать эти грехи козлу. Но в этом случае животное не закалывали на жертвеннике — наоборот, его прогоняли от жертвенника как можно дальше (например, Лев. 16:21-22).

Обычные ритуальные манипуляции с кровью были для жертвы всесожжения сравнительно простыми: священники должны были покропить «кровию со всех сторон на жертвенник» (Лев. 1:5). Таким образом, кровь не просто помещалась на жертвенник, но приносилась в жертву. Это сопровождалось возложением на жертвенник частей туши животного (Лев. 1:8-9).

Животное обычно закалывал тот, кто приносил жертву, но части туши возлагали на огонь жертвенника священники (Лев. 1:7-9) — «и сожжет священник все на жертвеннике: это всесожжение, жертва, благоухание, приятное Господу». Главным принципом всесожжения было то, что животное помещалось на жертвенник целиком, точнее говоря, за исключением кожи крупных животных, которых свежевали при заклании (Лев. 1:6; 7:8), и «зоба» птиц (Лев. 1:16 (синод, «с перьями ее»}).

При сожжении жертвы поднималось благоухание, приятное для Господа, которое, в свою очередь, должно было вызвать со стороны Господа определенный отклик. Согласно Быт. 8:20-22, именно приятное благоухание жертвы всесожжения побудило Господа обещать, что Он никогда больше не будет снова поражать землю и человечество, как Он сделал во время потопа. Жертва всесожжения была средством воззвать к Господу и привлечь Его внимание к нуждам, заботам и просьбам Его народа, средством либо самостоятельным, либо сочетавшимся с мирной жертвой. Она была также средством выразить поклонение Господу (Лев. 22:18-20) и вместе с сопровождающими ее хлебными приношениями составляла суть ежедневных, еженедельных, ежемесячных и ежегодных праздников, справляемых в святилище (Исх. 29:38-45; Чис. 28 - 29).

Хлебные и винные приношения. Еврейский термин для «приношения хлебного» — слово minha, которое, как отмечалось выше, может также означать «дар, подношение, вклад» вообще. В Книге Левит (и в других связанных со святилищем контекстах) оно всегда обозначает «хлебное приношение». Описание хлебного приношения в Лев. 2 находится между главами о жертве всесожжения и мирной жертве (Лев. 1 и Лев. 3 соответственно). Так и должно было быть, поскольку приношение хлебное являлось неотъемлемой частью жертвы всесожжения и мирной жертвы наряду с предписанным винным возлиянием (Чис. 15:1-15).

Как и в случае хлебного приношения, обычай винного приношения (то есть приношения вина для возлияний) предшествовал установлению скинии и сохранялся даже после того, как появились скиния и храм (см. выше). Тем не менее и в рамках системы святилища эти обычаи выступали заметной составной частью ритуалов, даже повседневных. Особо было установлено, что винное возлияние вместе с хлебным приношением должны по обряду дополнять всякую жертву всесожжения или мирную жертву (Чис. 15:1-5).

Священник должен возложить часть хлебного приношения для сожжения на жертвеннике «в память» (в жертву) Господу и добавить соль завета (Лев. 2:13). Если зерно приносилось сырым, то к части, сжигаемой в память, следовало добавить «елей и ливан», чтобы при сжигании на жертвеннике возникло особо приятное благоухание (Лев. 2:1-2, 15-16). Согласно закону об испытании при обвинении в прелюбодеянии в Чис. 5:11-31, предназначение части «в память» (см. Чис. 5:26) заключалось, по-видимому, в том, чтобы напомнить о цели жертвоприношения в присутствии Господа. Сам термин непосредственно связан с еврейским глаголом, означающим «напоминать», и в этом тексте все приношение хлебное названо буквально «приношения воспоминания, напоминающее о беззаконии» (Чис. 5:15; ср. Чис. 5:18). Хлебное приношение ревнования не содержит елея и благоуханий, так как оно предназначено для напоминания об обвинениях в беззаконии. То же самое справедливо в случае хлебного приношения в качестве жертвы за грех (Чис. 5:12-15).

Поскольку часть приношения «в память» сжигалась на жертвеннике, во всем хлебном приношении не должно было содержаться ни закваски, ни меда (Лев. 2:11), и священники должны были съедать остатки пресными (Лев. 6:16-17). Запрет на закваску и мед, возможно, лучше всего объясняется через их связь с порчей продуктов из-за брожения. «Хлебы предложения», которые следовало каждую субботу возлагать на стол в Святом-святых перед Господом, тоже рассматривались как хлебное приношение «в жертву Господу» (Лев. 24:5-9).

В Лев. 2:13 говорится о том, как важно добавлять «соль завета Бога твоего» к каждому хлебному приношению. Это выражение встречается еще только в двух местах Ветхого Завета: один раз в установлениях завета о святынях, которые Господь будет отдавать священникам из колена Ааронова (Чис. 18:19), и один раз — как ссылка на завет о вечном царствовании Давида и его сыновей (2 Пар. 13:5). Способность соли предохранять от порчи подразумевает нерушимость обязательств завета между Богом и Его народом. Это завет навеки.

Жертва мирная (примирения). Мирная жертва призвана подчеркнуть, что народ древнего Израиля имел возможность близкого общения с Господом. Израильтяне могли есть мясо животных, которые были представлены, определены и освящены в качестве жертвы Господу (Лев. 3:1-2; 7:11-21). Тем самым обозначалось, что во взаимоотношениях между Господом и Его народом все благополучно (то есть, имеет место мир), и поэтому данная жертва всегда была последней, когда Богу предлагалось несколько жертв разного рода.

Ритуал манипуляций с кровью для мирной жертвы обычно был тем же, что и в случае жертвы всесожжения (Лев. 3:2; ср. Лев. 3:8, 13). Однако от туши жертвы лишь ее тук возлагался на жертвенник для сожжения в качестве «пищи огня — приятного благоухания Господу» (Лев. 3:5, 11, 16). Таким образом, тук мирной жертвы уподоблялся всей туше жертвы всесожжения и служил для тех же самых надобностей. Вполне возможно, что тук нельзя было есть, поскольку он считался лакомством. Например, согласно Вт. 32:13-14, Господь питал Израиль лучшими произведениями земли, в том числе, среди многого другого, «туком» агнцев, овнов и козлов и даже пшеницы наравне с «кровью» виноградных ягод. «Нутряной (почечный) жир пшеницы» (Вт. 32:14, {синод, просто «тучною пшеницею»}) — это, очевидно, фигуральное выражение, обозначающее наилучшую пшеницу.

Лев. 7:11-34 важен для более полного понимания смысла мирной жертвы. Помимо запрета употреблять в пищу тук и кровь в стихах Лев. 7:22-27, здесь наличествуют еще два больших раздела. В первом речь идет о различных видах религиозных побуждений, лежащих в основе принесения мирной жертвы (благодарность, обет, усердие), и о правилах, когда и как можно есть мясо жертвы, остающееся у жертвователя (Лев. 7:11-21). Во втором разделе речь идет о части мяса, причитающейся священникам от каждой мирной жертвы (Лев. 7:28-34): это грудь от «жертвы потрясания» (Лев. 7:29-31 {синод, «потрясая грудь пред лицом Господним»}; данное существительное происходит от еврейского глагола, означающего «потрясать»), а также правое плечо «как возношение» тому конкретному священнику, который участвовал в принесении данной мирной жертвы (Лев. 7:32-33). Последнее существительное происходит от еврейского глагола «возносить» и поэтому в некоторых английских переводах обозначено как heave offering, «жертва возношения» (ср. английское to heave, «поднимать, возносить»). Однако в ритуальных контекстах этот глагол на самом деле означает «перемещать» что-либо, чтобы представить это Господу (другими словами, «откладывать» в качестве особого дара).

Это была обычная форма оплаты труда священникам (Лев. 7:34), и ее можно было есть в любом чистом месте (Лев. 10:14; другими словами, это была «святыня», но не «великая святыня» в отличие от доли хлебного приношения в Лев. 10:12-13). Таким образом, не только сами священники, но и все, кто жил с ними и был чист, могли есть эту долю от мирной жертвы — но не те, кто не принадлежал к семье священника (Лев. 22:10-16). Для обычных людей съесть эту долю жертвы означало осквернить святыню, святость Господа (см. ниже о жертве повинности).

Жертва за грех (жертва очищения). Жертва за грех была главным средством искупления кровью в системе жертвоприношений святилища, с ее помощью верующие могли получить прощение за свои грехи и избавить скинию от нечистоты, причиной которой могли быть они сами. Очень подробные правила манипуляций с кровью были средоточием этого обряда.

В Лев. 4:1-2 установления о жертве за грех изложены обособленно от Лев. 1 - 3. В отличие от предыдущих разделов буквально каждый абзац в Лев. 4:1 - 5:13 начинается или кончается высказыванием о совершенном грехе и связанной с ним вине. В Лев. 4:2 говорится: «Скажи сынам Израилевым: если какая душа согрешит по ошибке против каких-либо заповедей Господних и сделает что-нибудь, чего не должно делать...». В Лев. 4:3 затем начинается первый из четырех больших разделов: жертва за грех от священников (Лев. 4:3-12), от всего общества (Лев. 4:13-21), от начальников (Лев. 4:22-26) и от простых людей (Лев. 4:27 - 5:13).

Жертва за грех совершалась в некоторых отдельных случаях (см. например, посвящение священников, Исх. 29:14, 36; Лев. 8:2, 14; установление поклонения Богу на жертвеннике, Лев. 9:2-7, 8-11, 15-17). Такие жертвы обязательно и регулярно приносились также ежемесячно (Чис. 28:15), на различных ежегодных праздниках, особенно в ежегодный день искупления (Исх. 30:10; Лев. 16; Чис. 29:11). В особых случаях жертвы за грех приносили и на протяжении года (например, для очищения женщины после родов, Лев. 12:6-8; очищение от необычного истечения нечистот, Лев. 15:15, 30; в наше время выражение «жертва за грех» означало бы жертву, связанную с нравственным или общественным проступком. В Ветхом Завете такие грехи тоже считаются основанием для жертвы за грех, однако жертва за грех может совершаться и из-за физической нечистоты, не имеющей ничего общего с нравственными оплошностями).

Средоточием обряда принесения жертвы за грех были манипуляции с кровью, причем способ, которым они осуществлялись, зависел от того, была ли это жертва от священников или от всего общества либо от начальников или обычных людей. В случае жертвы от священников или всего общества священник пальцем кропил семь раз кровью перед завесой святилища (то есть скинии собраний, а не всего комплекса скинии), возлагал кровь на роги жертвенника благовонных курений внутри Святого-святых и просто выливал остаток крови к подножию жертвенника всесожжении у входа в комплекс скинии (Лев. 4:6-7, 17-18). Иными словами, кровь проникала в комплекс скинии настолько же глубоко, насколько и нечистота (ведь «священник» мог входить в Святое-святых, а «все общество» включало в себя священников). В случае начальников и простых израильтян кровь возлагалась только на роги жертвенника всесожжения (Лев. 4:30, 34; 5:9), который обозначал границу для проникновения в скинию израильтян-несвященников. Принцип заключался в том, что кровь вносилась настолько же далеко, насколько могли проходить конкретные люди или их представители, внося нечистоту в скинию до указанных пределов.

В Лев. 16:29-34 подытожено предназначение тех трех разновидностей жертвы за грех, которые совершались в день искупления: жертва за грех в виде козла для отпущения очищала от грехов народ (Лев. 16:29-31); а заколотые жертвы за грех от священников и от народа очищали от нечистоты их грехов скинию (Лев. 16:32-33). Некоторые ученые доказывают, что эти культовые установления имеют отношение только к культовым нарушениям и что культовая система и повседневная общественная жизнь в целом между собой не были связаны. Однако обряд отпущения козла доказывает, что это не так. Напротив, день искупления очищал как от культовой нечистоты, так и от разнообразных беззаконий народа, которые могли осквернить скинию. Святость и чистота скинии, на которых делается акцент в главах Лев. 1 - 16, и святость и чистота народа, выступающие основной темой глав Лев. 17 - 27, рассматриваются в тесной взаимосвязи друг с другом — настолько тесной, что в день искупления речь идет и о том, и о другом.

Жертва повинности (умилостивления). Предназначение жертвы повинности заключалось в том, чтобы искупить осквернение «святыни», то есть такое неправильное обращение со святым (посвященным Господу), как если бы оно было не святым, а обыденным. Например, согласно Лев. 22:10-16, священные приношения могли есть священники и члены их семей, а не обычные люди. Поступить по-другому — означало бы «порочить святыню» (Лев. 22:15). Тем не менее если обычный человек съедал священное приношение по ошибке, он должен был вернуть священнику ровно столько же с добавлением одной пятой части в качестве возмещения за то, что он совершил. Указания в этом тексте параллельны основному описанию жертвы повинности (то есть Лев. 5:14 - 6:7).

Закон о жертве повинности начинается так: «если кто сделает преступление и по ошибке согрешит против посвященного Господу» (Лев. 5:15). Выражение «по ошибке» — то же самое, которое используется при описании жертвы за грех. Оно обозначает «отклонение» или «ненамеренное нарушение» заповедей Господних, а в данном случае — в особенности тех заповедей, которые относятся к «посвященному Господу» (то есть к тому, что посвящено Господу для скинии или священства).

Главная идея, лежащая в основе фразы «сделает преступление», заключается в том, что человек проявляет неверность перед Богом, нарушив разграничение между обыденным и священным. В данном контексте, следовательно, она означает «совершить кощунство». Тем не менее жертва повинности зачастую приносилась и в случае посягательств на имущество других людей, а не только на «святыню» Господню (Лев. 6:1-7; 19:20-22; Чис. 5:5-10). Таким образом, принадлежит ли имущество Господу или людям, жертва повинности приносится Господу для искупления, а имущественный ущерб восстанавливается с добавлением пятой доли владельцу имущества (Лев. 5:14-16, принадлежащее Господу; Лев. 6:1-7; Чис. 5:5-10, принадлежащее людям). Поэтому некоторые ученые называют эту жертву «жертвой умилостивления». Нарушитель не только приносит жертву Господу, но и совершает возмещение причиненного им имущественного ущерба. В обоих случаях окончательный итог для нарушителя заключается в том, что «прощено будет ему» (Лев. 5:16, 18; 6:7). Коль скоро было совершено возмещение ущерба, для преступника становится доступны искупление и получение прощения от Господа (Лев. 5:15-16).

Нарушение в Лев. 5:15 совершено «по ошибке», и о нем было известно нарушителю. Нарушение в Лев. 5:17-18 также совершено «по ошибке», но нарушителю не было о нем известно. Подразумевается, что он мог узнать о своей ошибке, вспомнив о чем-либо впоследствии или услышав от другого человека, например, о том, что съеденная им пища относилась к «святыне» от жертвы и предназначалась для священника и его семейства. Даже если нарушение было совершено по неведению (Лев. 5:17-18), коль скоро нарушитель действительно узнавал о нем, он становился ответственным за принесение жертвы повинности для искупления и получения прощения (Лев. 5:18-19).

Хорошим примером осуществления жертвы повинности служит обряд очищения «прокаженного» (Лев. 14:1-20; термин прокаженные, по-видимому, охватывает всех, имеющих на коже какие-либо следы инфекционных заболеваний). После первоначального очищения с помощью особой воды и отпускаемой птицы (Лев. 14:1-9) в качестве первого из обычных обрядов искупления кровью совершается жертва повинности (Лев. 14:10-18). Смысл жертвы повинности в начале этой череды жертвоприношений состоял в том, чтобы заново освятить прокаженного, чтобы он мог опять стать членом «царства священников и народа святого (РЛ.)» (Исх. 19:6), из которого он из-за своей болезни был исключен и потому в каком-то смысле «осквернился» (Лев. 13:45-46).

Слово, обозначающее жертву повинности, встречается также в Ис. 53:10, где о Рабе, Который страдал добровольно, говорится, что «Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления (РА.), Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его». Почему Раб должен приносить жертву повинности? Ответ заключается в том, что Раб был изгнан из народа и объявлен нечистым, подобно тому, как изгонялись и объявлялись нечистыми прокаженные. Раб претерпел это от руки народа и все же ради самого народа, чтобы совершить искупление Божиего народа перед Господом. В дни Исаии еще только должен был прийти окончательный Мессия-Раб — Господь Иисус Христос. И здесь мы переходим к Новому Завету.

Новый Завет. Глагол thud, «закалывать, приносить в жертву» животное, встречается в Новом Завете четырнадцать раз и означает: 1) заклание нежертвенного животного (Ин. 10:10; Деян. 10:13; 11:17) при приготовлениях к брачному пиру (Мф. 22:4) или иным праздникам (Лк. 15:23, 27, 30); 2) заклание пасхального агнца (Мк. 14:12; Лк. 22:7; 1 Кор. 5:7); 3) жертвоприношение языческим богам (Деян. 14:13, 18; 1 Кор. 10:20).

Существительное thusia, «жертва, жертвоприношение, принесение жертвы» (ср. глагол выше), встречается двадцать девять раз, например, при ссылках на определенные ветхозаветные тексты (скажем, Мф. 9:13; 12:7), на исполнение ветхозаветных установлений о жертвах (Лк. 2:24) или на приготовления к праздникам (1 Кор. 10:18), а также на жертвоприношение распятого Христа (Еф. 5:2). Существительное prosphora, «приношение, жертва, дар, принесение жертвы, хлебное приношение» (девять случаев; ср. глагол prosphero, «приносить, жертвовать») обозначает предоставление Себя Христом в качестве приношения Богу (Еф. 5:2; Евр. 10:10, 14), а также ветхозаветные приношения (Евр. 10:5, 8). Термин doron, «дар», встречается в Новом Завете девятнадцать раз; из них в шестнадцати случаях он указывает на жертвенный дар или приношение Богу.

Иисус Христос и ветхозаветная система жертвоприношений. Во время Своего воплощения Иисус выказывал явное почтение по отношению к Моисеевой системе жертвоприношений (Мф. 8:4; Мк. 1:44; Лк. 5:14; 17:14). Он жил как иудей и других тоже призывал не нарушать «ни одну йоту» и «ни одну черту» из закона (Мф. 5:18). Тем не менее Он также пребывал в согласии с пророческой ветхозаветной традицией отвергать внешнюю обрядность. Например, в Нагорной проповеди Иисус указывает, что разногласия с братом своим следует разрешить прежде, чем приносить дар в храм (Мф. 5:23-24). Иисус также высказывает негодование по поводу того, что в существующей религиозной системе имеются лазейки, позволяющие нарушать некоторые ветхозаветные установления (например, требование почитать своих родителей и заботиться о них) за счет внешней набожности, проявляющейся в приношениях Господу (Мф. 15:5; Мк. 7:11, широко известный отрывок о «корване»).

Еще одним измерением для отношения Иисуса к ветхозаветной системе жертвоприношений выступает самоотождествление Им Себя с некоторыми аспектами этой системы. Таких аспектов два: Иисус как наш Первосвященник и Иисус как жертва, принесенная на жертвенник Богу. Важно помнить, что в Новом Завете приводятся метафорические истолкования категорий ветхозаветной системы приношений и жертв по отношению к Иисусу с тем, чтобы разъяснить и проиллюстрировать те разнообразные аспекты, в которых Его смерть на кресте принесла нам благо. Иисус не был в буквальном смысле заколот у жертвенника всесожжений, Его кровь не была возложена на него, и Его тело не было сожжено на нем. Тем не менее различные виды приношений и жертв выступают в качестве метафоры для иллюстрации того многообразного предназначения и той абсолютной действенности, которые присущи смерти Иисуса на кресте.

Иисус как наша «пасхальная жертва». В Новом Завете усматривают много возможных указаний на Иисуса как нашу пасхальную жертву. Однако самым несомненным из них является призыв к чистоте в 1 Кор. 5:7: «Итак очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом, так-как вы бесквасны, ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас». В данном контексте Павел использует такую ссылку, чтобы укорить коринфян, не изгнавших из своей церковной общины некоего порочного человека. Пасхальная жертва ассоциировалась с обычаем удалять закваску из каждого еврейского дома (см. Исх. 12:15-20, ср. Мишна Песахим 1 — 3). Таким образом, закваска может символизировать собою оскверняющее действие, которое оказывает на конгрегацию порочный человек. Поскольку Христос уже был заклан, очевидно, пришло время избавиться от закваски.

Иисус как Раб, Который страдал добровольно, и жертва умилостивления. Когда Иоанн Креститель сказал: «Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1:29), неясно, подразумевал ли он в Иисусе пасхального Агнца либо Раба Господня, упомянутого в Ис. 53:7: «как овца, веден был Он на заклание, и, как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих». Некоторые толкователи предпочитали вариант с пасхальным агнцем, однако общее мнение склонилось к тому, что это ссылка на Ис. 53:7.

Иисус как наша «жертва мирная» в установлении нового завета. Согласно Лк. 22:1-23, так называемая «последняя вечеря» Иисуса была пасхальной трапезой. К концу этой трапезы Иисус установил новый обряд, основанный на пасхальных ритуалах. Этот новый обряд составляет таинство, которое мы стали называть «вечерей Господней», «причастием» или «евхаристией». Как всем известно, с ним связаны слова Иисуса о хлебе (Лк. 22:19) и чаше (Лк. 22:20). И то, и другое было составной частью подразумеваемого пасхального обряда, однако Иисус назвал хлеб Своим «Телом», а чашу — Своей «Кровью».

Точнее, Иисус назвал чашу «новый завет в Моей Крови». Сходство со словами Моисея в Исх. 24:8 — «вот кровь завета» — не позволяет понять, почему апостолы не смогли связать слова Иисуса с обрядом утверждения завета в Исх. 24. В данном случае, однако, кровь участвует в обряде утверждения нового завета, что, разумеется, напоминает об Иер. 31:31-37 (см. в особенности Иер. 31:31).

Иисус как наша «жертва за грех». Ветхозаветный термин для «жертвы за грех» может иметь также значение «грех». В переводе NIV Рим. 8:3 дан как «Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех», однако в примечании указан вариант «в подобии плоти греховной, за грех», и это вызвано тем, что в греческом тексте стоит только слово грех. Эта проблема перевода снова возникает в 2 Кор. 5:21, где Павел пишет: «незнавшего греха Он (Бог — РАЛ сделал для нас жертвою за грех». В данном случае решение проблемы перевода в NIV противоположно тому, что было в Рим. 8:3, так как в основном тексте дан вариант «грех», а в примечании — «жертва за грех». Возникает важный вопрос, стал ли Христос для нас «грехом» или «жертвою за грех» ? С учетом ветхозаветной религиозной перспективы перевод «жертва за грех» выглядит для этих текстов более разумным.

Именно обряд жертвы за грех лежит в основе новозаветной терминологии и концепции искупления, прощения и очищения. Например, согласно Рим. 3:24-25, мы оправданы перед Богом «искуплением (РА.) во Христе Иисусе, Которого Бог предложил в жертву умилостивления (РА.) в Крови Его чрез веру». Следует помнить, что искупление более, чем все другие жертвоприношения ассоциировалось с жертвой за грех. Более того, искупление кровью жертвы за грех было основополагающим для прощения в Ветхом Завете.

В Новом Завете связь между искуплением и прощением греха не менее явственна. Например, указание на Иисуса как «умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира» (1 Ин. 2:2), в данном контексте продолжает довод, высказанный ранее: «если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит (РА.) нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1:9).

Жертва Иисуса и ветхозаветная система жертвоприношений в целом. В Евр. 9 - 10 вкратце рассмотрена ветхозаветная культовая система святилища, начиная с описания самого святилища и кончая различием между жертвоприношениями, совершаемыми в течение всего года и в день искупления. Фоном здесь является отрывок о новом завете из Иер. 31:31-34, который цитируется в Евр. 8 и к которому священнописатель возвращается в Евр. 10:16-17. Промежуточный раздел Евр. 9:1 - 10:15 посвящен сравнению, проводимому между: 1) ветхозаветной системой жертвоприношений в целом и жертвой Христа (Евр. 9:8-14); 2) жертвоприношениями обряда утверждения прежнего завета (Исх. 24:5-8) и новозаветной жертвой Христа (Евр. 9:15-20, см. выше); 3) очищением ветхозаветной скинии кровью (Исх. 29:10-14; Лев. 8:15; Чис. 7:1) и очищением небесной скинии кровию Христа (Евр. 9:21-24); 4) ветхозаветным днем искупления (Лев. 16) и жертвой Христа (Евр. 9:25 - 10:14).

Что касается системы жертвоприношений в целом, священнописатель начинает с утверждения, что поскольку в Святое-святых даже первосвященник может входить только раз в году (Евр. 9:7), то «сим Дух Святый показывает, что еще не открыт путь во святилище, доколе стоит прежняя скиния» (Евр. 9:8). Главная причина этого заключается в том, что ветхозаветные дары и жертвы не могли «сделать в совести совершенным приносящего» (Евр. 9:9). Им противопоставляется жертва Первосвященника нашего Иисуса Христа. Ветхозаветные жертвы освящали только таким образом, «дабы чисто было тело» (Евр. 9:13), в то время как Кровь Христа очищает «совесть» (Евр. 9:14).

Что касается обряда утверждения завета, поскольку жертва Христа лучше жертв, сделанных при утверждении завета на Синае (Евр. 9:18-20), то утвержденный Его жертвой завет — тоже лучший (то есть новый завет, Евр. 9:15). Более того, относительно очищения скинии кровью (Евр. 9:21-24) хорошо известно, что это было важнейшим предназначением жертвы за грех в ветхозаветной системе жертвоприношений. Однако нет упоминаний, чтобы в тот день окропили кровью «и скинию и все сосуды Богослужебные» (Евр. 9:21).

Последняя часть в этом обращении священнописателя к теме ветхозаветной системы жертвоприношений наиболее протяженная из всех четырех (Евр. 9:25 - 10:15). Здесь он напоминает, что ветхозаветные жертвы не могли очистить от «сознания грехов» (Евр. 10:2). Наоборот, такими жертвами «каждогодно напоминается о грехах» (Евр. 10:3). Таким образом, священнописатель привносит свой прежний довод о степени очищения, приносимого ветхозаветными жертвами (а именно, они очищают только плоть), в свое обсуждение временных ограничений при этом очищении ветхозаветными жертвами. Даже жертвоприношения в ежегодный день искупления давали очищение только на год (Евр. 9:25 - 10:4), не говоря уже о регулярных жертвоприношениях, которые имели еще более ограниченные временные рамки, поскольку совершались на протяжении всего года снова и снова (Евр. 10:10-11).

Важно осознавать, что различие в действенности жертвоприношений соответствует различию между двумя заветами, с которыми эти жертвоприношения связаны. В прежнем завете закон был написан на каменных скрижалях, а в новом завете он написан на скрижалях сердца человеческого (2 Кор. 3:3). Никакой закон, даже Закон Божий, не способен изменить человеческое сердце (то есть очистить совесть), если он не записан в сердце человека. Новый завет действует именно таким образом, силою Святого Духа, приносящего плод в сердце человека. Дух вводит Закон, в том числе и закон о жертве, в сердце (в совесть) человека, верою живущего во Христе. Тем самым Дух преображает его сердце и всю его жизнь.

Христиане и ветхозаветная система жертвоприношений. Ветхозаветные жертвоприношения и новозаветная жертва Христа действенны на совершенно различных уровнях, и это нашло свое отражение в том, что Павел стремился совершать храмовые жертвоприношения и спустя долгое время после того, как стал христианином. По сути дела, он даже брал на себя издержки за жертвы других еврейских христиан и тем самым поощрял этот обычай (Деян. 21:23-26). Это подразумевает, что апостол Павел, хотя и считал, что ни он сам, ни остальные еврейские или нееврейские христиане не находятся под Законом, все-таки действительно рассматривал ветхозаветную систему жертвоприношений в качестве узаконенного средства выразить свое благочестие и осуществить поклонение Богу для еврейских христиан I столетия. Разумеется, все это прекратилось после разрушения храма в 70 г. по P. X., но к тому времени не было уже и самого Павла.

В то же самое время Павел прибегает к ветхозаветным законам о жертвоприношениях в качестве метафорического обоснования для учения о принципах и практике христианской жизни. Фундамент для такого метафорического переосмысления был заложен уже в самом Ветхом Завете, где мы находим такие высказывания, как «жертва Богу дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (Пс. 50:19). Итак, указывая на изобилие милостей, которыми одаряет нас Бог, Павел призывает христиан: «Представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего» (Рим. 12:1). Такая жертвенная жизнь выдвигает несколько требований. Для Павла она означает, что он готов сделаться «жертвою за жертву и служение веры» тех, кого он привел к Господу (Флп. 2:17). Иногда она требует страданий. Они были не чужды Павлу, а апостол Петр приводит пример Иисуса, Который пострадал за нас, и призывает христиан к готовности терпеливо страдать ради Христа (1 Пет. 2:18-25) Другие метафорические толкования законов о жертве в Новом Завете сосредотачиваются на тех служении и поклонении, которые мы можем предложить Богу. Например, Павел считает, что цель его служения у язычников — чтобы «приношение язычников, будучи освящено Духом Святым, было благоприятно Богу» (Рим. 15:16). И наконец, священнописатель Послания к евреям наставляет нас «непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть, плод уст, прославляющих имя Его» и не забывать «благотворения и общительности, ибо таковые жертвы благоугодны Богу» (Евр. 13:15-16). В каком-то смысле, следовательно, как Иисус исполнил ветхозаветные законы о жертве, так и мы можем исполнить их, живя той жизнью, которой жил Иисус.

Ричард Э. Авербек

См. также: АЛТАРЬ; ИСКУПЛЕНИЕ: ВОССОЕДИНЕНИЕ С БОГОМ; СМЕРТЬ ХРИСТА; АГНЕЦ; ЛЕВИТ: БОГОСЛОВИЕ КНИГИ; ВЕЧЕРЯ ГОСПОДНЯ; СВЯЩЕННИК; ДУХОВНОСТЬ; СКИНИЯ; ХРАМ.

Литература: G. A. Anderson, ABD, 5:870-86; C.Brown, NIDNTT. 3:415-38; P.J.Budd, The World of Ancient Israel; W.W. Hallo, The Book of the People; M.Haran, Temples and Temple-Service in Ancient Israel; J.Henninger, The Encyclopedia of Religion, 12:544-57; P.P. Jenson, Graded Holiness: A Key to the Priestly Con ception of the World; H.J.Klauck, ABD, 5:886-91; I. Knoll), The Sanctuary of Silence: The Priestly Torah and the Holiness School; J. Gordon McConville, Law and The ology in Deuteronomy; J.Milgrom, Leviticus 1-16; idem. Numbers; R.de Vaux, Ancient Israel, 2:415-56; G. J. Wenham, The Book of Leviticus; D. P. Wright, The Disposal of Impurity.