СОВЕСТЬ

(CONSCIENCE)

Совестью называется один из аспектов сознания человеческого существа. Это часть нашей природной способности рассуждать и, вопреки расхожему мнению, отнюдь не комнатка для аудиенций, где звучит голос Бога или дьявола. Совесть — это критическое внутреннее осознание, свидетельствующее о нормах и ценностях, которые мы признали и приняли. Система ценностей, с которой имеет дело совесть, включает в себя не только наши ценности, но и все то множество ценностей, с которыми мы сталкивались на жизненном пути. Соответственно, в процессе нашего размышления всегда возникает ощущение борьбы. Угрызения совести дают знать о ее существовании, вызывая душевную боль и чувство вины, когда мы отходим от ценностей, которые признаем и принимаем. Совесть также доставляет нам чувство удовлетворения, когда мы поступаем в гармонии со своей системой ценностей.

В Ветхом Завете не существует еврейских слов, которые были бы языковым эквивалентом классического греческого термина suneidesis. Однако еврейское слово, означающее «сердце», является распространенным в Ветхом Завете термином для самоосознания. Отсутствие в Ветхом Завете разработанной концепции совести, какую мы позднее увидим у Павла, может быть следствием мировоззрения Израиля. Совестливость жизни была вопросом отношений между Богом и народом завета, а не автономного личностного самоосознания в своем мире. Единственное употребление слова suneidesis в канонической части Септуагинты встречается в Ек. 10:20: «Даже и в мыслях твоих не злословь царя, и в спальной комнате твоей не злословь богатого», где оно с очевидностью использовано для обозначения тайного размышления наедине с самим собою (ср. единственные языковые параллели тому в Иова 27:6 и Лев. 5:1). Раввинистический иудаизм и свитки Мертвого моря схожи с Ветхим Заветом по части отсутствия лексики, относящейся к понятию совести.

В Новом Завете насчитывается тридцать случаев использования слова suneidesis (и, возможно, еще один в варианте стиха Ин. 8:9). Глагольная форма (suneidon, sunoida) встречается только четыре раза. Эти тридцать случаев словоупотребления почти полностью относятся к Павлу (двадцать два плюс пять в Евреям и три в 1 Петра), причем одиннадцать из них встречаются в 1 и 2 Коринфянам. Классическое использование этих слов для обозначения простых сведений мы обнаруживаем в Деян. 5:2; 12:12; 14:6. Развитие Павлом понятия совести как отражения поступков и помыслов особенно заметно в пастырских посланиях, где такие прилагательные, как добрая (1 Тим. 1:5, 19; ср. Деян. 23:1) и чистая (1 Тим. 3:9; 2 Тим. 1:3; ср. Деян. 24:16 {синод, непорочная}) используются для описания совести, одобряющей праведные дела. Эти дела, однако, предопределяются не совестью, но иными критериями, а совесть потом выносит свое суждение. Упоминание Павлом «сожженных в совести» и «оскверненной совести» (1 Тим. 4:2; Тит. 1:15) подразумевает, что назначение совести как средства здравой внутренней критики не было достигнуто из-за сопротивления тем ценностям, которые были явлены Богом. Автор Послания к евреям рассматривает совесть как свидетельство о «чистоте» или «вине» человека (ср. Евр. 9:9, 14; 10:2, 22; 13:18). В 1 Петра встречается как классическое значение помышлений (1 Пет. 2:19), так и значение по Павлу — добрая совесть (1 Пет. 3:16, 21). Почему это слово так часто используется Павлом, в то время как оно, по-видимому, практически неизвестно в Ветхом Завете? Высказывалось мнение, что употребление Павлом слова suneidesis было подсказано его спором с коринфской церковью. Употребление его в Послании к коринфянам — хронологически первое в Новом Завете. Там мы находим также уникальный анализ роли совести в ее соотношении со знанием.

Тематический обзор случаев использования слова suneidesis в Новом Завете порождает, по меньшей мере, три основные идеи. Во-первых, совесть — это Богом данная человеческая способность заниматься самокритикой. Эту способность иллюстрируют 1 Кор. 4:4 и Рим. 2:14-15. В 1 Кор. 4:4 Павел размышляет о своем служении и побуждениях и, хотя «ничего не знает за собой» (sunoida; в NIV переводится как моя совесть чиста), утверждает, что он все равно может быть для Бога объектом критики. Здесь Павел показывает, что совесть не замыкается сама на себе, а открыта для критики. Рим. 2:14-15, с учетом его контекста, иллюстрирует мысль о том, что обращенные язычники в некотором смысле превосходят евреев. У них самокритика (то есть совесть) более последовательно проявляется по отношению к их собственному закону (то есть моральным ценностям), чем у евреев (по отношению к их истинному закону). Евреи пренебрегают обвинительной ролью закона, в то время как у язычников их обвинитель (совесть) действует. Эта иллюстрация должна устыдить евреев, занимающих более привилегированное положение. Смысл Рим. 2:14-15 — просто проиллюстрировать, как ведут себя две эти стороны. Язычники демонстрируют «нравственное» сознание, «дела закона» (имеются в виду действия, а не содержание закона) более последовательно по отношению к их ценностям, нежели евреи по отношению к ценностям закона Божьего.

Во-вторых, совесть постоянно характеризуется как свидетель чему-либо (ср. Рим. 2:15; 9:1; 2 Кор. 1:12; 4:2; 5:11 с учетом применения таких прилагательных, как добрая и чистая совесть). Совесть не является независимым авторитетом, который служит источником суждений. Представление о совести в роли судьи или законодателя в смысле порождения мнений — это современное нововведение. Очевидец не создает свидетельства, но обязан отражать существующую очевидность. Совесть не диктует содержание добра или зла; она просто свидетельствует о том, что во внутренней системе ценностей человека определено как добро или зло. В этом отношении совесть не есть руководитель, она сама нуждается в руководстве со стороны тщательно и критически разработанной системы ценностей.

В-третьих, совесть является слугой системы ценностей. Анализ 1 Кор. 8 и 10 проясняет этот принцип. В контексте 1 Коринфянам немощная совесть обусловлена отсутствием надлежащих основ знания об идолопоклонстве и жертвах (то есть неверной системой ценностей) и потому вызывает чувство вины. Сильная же совесть обусловлена надлежащим знанием и поэтому свободна от вины (ср. понятие знание практически замещает понятие совесть в Рим. 14). Вопрос решается не на основании совести, а на основании мировоззрения. Совесть просто инспектирует мировоззрение, присутствующее в нашем внутреннем диалоге. Слова Павла «без всякого исследования, для спокойствия совести» в 1 Кор. 10:25, 27 часто трактовались как «то, о чем вы не знаете, не может повредить вам». Вряд ли Павел стал бы выдвигать подобную идею! Скорее, использование Павлом данного устойчивого оборота «для совести» на самом деле означает: «без расспросов, поскольку в действительности это не вопрос совести — а потому обсуждать здесь нечего».

Павел действительно признает важность голоса совести у немощных верующих в 1 Коринфянам, но не потому, что те нравы, и не потому, что их взгляды предстоит терпеть вечно. Если бы сильные верующие должны были принуждать немощных отказаться от своих ценностей (пусть и ложных), тем самым нарушался бы процесс осознания греховности, устроенный Богом так, чтобы общество имело способность к самоуправлению. Решение в том, чтобы обратиться к фундаментальным ценностям. Как только набор этих ценностей изменен и сформирован, за этими изменениями последует и совесть. Отсюда христианское сообщество может вывести полезный для себя принцип. Если суждения человека оказываются неверными в свете Библии, то следует предоставить ему правильную информацию и возможность прийти к духовной зрелости, не испытывая давления извне. Это путь любви (ср. 1 Кор. 8:1-3). С другой стороны, на классический вопрос, сколько можно возиться со слабыми, легко ответить, исходя из контекста. С их слабостями нужно работать до тех пор, пока они не получат возможность узнать правильный путь и он сделается их новым убеждением. А если они отказываются учиться и духовно созревать, они переходят из категории слабых в категорию противоборствующих и тем самым подпадают под новые правила обращения с ними.

Заключение. Совесть — аспект самоосознания, порождающий боль и/или удовольствие, которые мы «чувствуем», когда размышляем о признанных и принятых нами нормах и ценностях. Совесть — это не голос извне. Это внутренняя способность человека критиковать себя, потому что Творец сделал этот процесс средством нравственного сдерживания для Своих творений. Угрызения совести связаны с развивающейся у человека системой ценностей. В Рим. 12:1-2 говорится: Богу угодно, чтобы Его творения пришли к Божьим ценностям в процессе обновления ума. А о том, в чем именно должно заключаться это обновление, рассказывают Писания.

Гэри Т. Медпрз

Литература: P. W.Gooch, NTS 33 (1987); R.Jewett, Pauls Anthropological Terms; C.S.Lewis, Studies in Words, C.A.Pierce, Conscience in the New Testament, M.E. Thrall. NTS 14 (1964).