ЧИСТЫЙ

НЕЧИСТЫЙ

(CLEAN, UNCLEAN)

Ветхий Завет. Как происходит осквернение и как от него очищаются. Во времена Ветхого Завета обычным состоянием в большинстве случаев была «чистота», но человек или предмет могли перейти в состояние обрядовой «нечистоты» (или «оскверненности») по самым различным причинам: из-за кожного заболевания, начала физиологических выделений, после прикосновения к мертвому (Чис. 5:2) или принятия нечистой пищи (Лев. 11; Вт. 14).

Человек, ставший нечистым, в общем случае должен держаться в стороне от всего святого и принимать меры, чтобы вернуть себе состояние чистоты. Нечистота ставит человека в «опасное» положение, с угрозой божественного наказания и даже смерти (Лев. 15:31) — если человек приблизится к святилищу. Нечистота может привести к истреблению обитателей земли (Лев. 18:25), и ответственность за эту опасность ложится на тех, кто не прошел очищение (Лев. 17:16; Чис. 19:12-13).

Священники должны избегать обрядового осквернения (Лев. 21:1-4, 11-12), а если оно все-таки произошло, должны воздерживаться от исполнения священных служб. Нечистый не должен ни есть жертвы, ни приносить в жертву десятину (Лев. 7:20-21; Вт. 26:14), Пасху должен праздновать с месячной отсрочкой (Чис. 9:6-13) и не имеет права находиться в стане, где Божья скиния (Чис. 5:3).

Обряд очищения зависит от степени нечистоты. В порядке убывания серьезности эти степени таковы: кожное заболевание (Лев. 13 - 14), рождение ребенка (Лев. 12), генитальные истечения (Лев. 15:3-15, 28-30), осквернение священника мертвым телом (Иез. 44:25-27), осквернение назорея мертвым телом (Чис. 6:9-12), нечистота, обнаруженная позднее (Лев. 5:1-13), осквернение обычного человека мертвым телом (Чис. 5:2-4; 19:1-20), месячные у женщин (Лев. 15:19-24), прикосновение к пеплу рыжей телицы или к жертве в день очищения (Лев. 16:26, 28; Чис. 19:7-10), истечение семени (Лев. 15:16-18), осквернение трупом животного (Лев. 11:24-40; 22:5), прикосновение к тому, чего касался нечистый (Лев. 15; 22:4-7; Чис. 19:21-22).

Очищение всегда предполагает выжидание некоторого времени (в незначительных случаях до вечера, но восемьдесят дней при рождении дочери) и может также включать в себя обрядовое, символическое омовение, жертвоприношения и совершаемые священником обряды. «Нечистые» предметы либо требуют очищения водой (дерево, одежда, кожа, мешковина) или огнем (металлы), либо уничтожаются (глиняные сосуды и печи) — в зависимости от материала (Лев. 11:32-35; Чис. 31:21-23).

Смысл законов о чистоте. Главный смысл этой системы правил — что Бог свят, а люди оскверняются. В силу биологической необходимости каждый время от времени становится нечистым; следовательно, каждый в этом падшем мире должен очиститься, прежде чем приближаться к Богу. Хотя «нечистоту» нельзя приравнивать к греху, поскольку ее могут вызвать неподвластные человеку причины, существует, тем не менее устойчивая аналогия между «нечистотой» и «грехом». «Жертва за грех» (а лучше сказать, «очистительная жертва») предлагается как во искупление греха, так и для обрядового очищения (Лев. 5:1-5; 16:16-22). Более того, связанные с обрядовой нечистотой выражения десятки раз используются в метафорическом описании различных грехов нравственного порядка. Люди по своей природе «нечисты» или «греховны» и не могут приближаться к святому Богу. Точно так же, как осквернение может происходить по внутренним причинам (естественные функции организма) или по внешним (нечистые предметы), грех вызван извращенной природой человека внутри него и искушениями извне. Запрещение использовать в пищу тук от жертвоприношений и кровь любых животных напоминает Израилю, что кровавые жертвы примиряют нечистый и греховный народ со святым Богом (Лев. 7:22-27; 17:11).

Правила чистоты-нечистоты делят животных, людей и земли на три категории, посредством чего проводится отличие от язычников. Животные, которых можно приносить в жертву, считаются священными; дичь и рыба, пригодные в пищу, но не для принесения в жертву, называются чистыми; а животные, которых нельзя ни есть, ни приносить в жертву, являются нечистыми. Такое же разделение проводится для людей (ср. Лев. 21:18-21; 22:20-24, где одни и те же физические недостатки неприемлемы как в священниках, так и в жертвенных животных): священники (священные), обычные израильтяне (чистые) и язычники (нечистые). Что касается пространственных категорий, существует скиния (священная), земля (чистая) и другие страны (нечистые). Таким образом, законы о пище символически подтверждают общие положения, что Израиль есть «святой народ» (Исх. 19:6), отделенный от всех остальных, и обеспечивают поддержание этой святости, запрещая делить стол с хананеями, которые обычно питались свиньями и другой «нечистой» едой (Лев. 20:25-26), точно так же как современные законы о кошерной пище помогают сохранять обособленность израильской нации. Другие законы, которыми порождались самобытные обычаи (пускай и не имеющие внутренне присущей им нравственной ценности, как в случае с Лев. 18:19), тем не менее придают Израилю «святость» и наглядно выделяют Израиль в качестве «особого» народа.

Некоторые законы о чистоте содержат наставления этического порядка. Даже самые своеобразные правила воспитывают такую добродетель, как самоограничение — первый шаг в сторону святости. Поедание мяса диких зверей не только оскверняет в обрядовом смысле, но и лишает человеческого достоинства, уподобляя человека презренным псам (Исх. 22:31). Варить козленка в молоке его матери (Исх. 23:19; 34:26; Вт. 14:21) считалось извращенностью. Оставить труп казненного человека на дереве на ночь считалось варварством (Вт. 21:23). Совершающие убийство во время войны (Чис. 31:19-24), пускай даже начатой по велению Бога, становились, тем не менее, нечистыми, и отсюда следовало, что войны в нравственном отношении нечисты. Законы о взаимоотношениях полов поощряют воздержание и самоограничение в половом поведении (например, воздержание от половых сношений во время месячных) и справедливо клеймят позором нарушителей (например, блудниц), исторгая их из общества.

Правило не есть мясо с кровью воспитывает уважение к любому живому существу. В праве на убийство животных наличествуют ограничения: только для еды, только определенные виды, только с выполнением определенных процедур. Более того, предусмотренное обрядом выпускание крови, возвращающейся назад к Богу, символически свидетельствует, что убийство животного может быть совершено лишь с разрешения Бога (Быт. 9:2-5). Если убийство животного — не пустяк, насколько же более значимо пролитие человеческой крови!

Законы о чистоте запрещают объединять поклонение и половую активность. Поскольку половая связь делает человека нечистым, Израиль не может практиковать культовую проституцию (обрядовые половые акты, символизирующие ниспосылаемое божеством плодородие). Это еще одно отличие Израиля от языческих народов.

Система правил очищения есть символическое выражение того, что Яхве — Бог жизни и отделен от смерти. Большинство нечистых животных — либо хищники и стервятники, либо живут в норах (например, кроты). Свинья же и вовсе была связана с ближневосточными культами хтонических богов. Проказа превращает человека в подобие истлевшего трупа (Чис. 12:12). Физиологические выделения (кровь у женщин, семя у мужчин) понимаются как временная потеря силы и жизни, шаг к смерти. Поскольку разложение трупов сопровождается выделениями, естественные телесные выделения напоминают о грехе и смерти. Физические несовершенства, представляющие собой шаг от «жизни» к «смерти», в обрядовом смысле отдаляют человека от Бога, связанного с жизнью. Обряды очищения символизируют движение от смерти к жизни и, соответственно, ассоциируются с кровью, красным цветом и с ключевой (буквально — «живой») водой, то есть с символами жизни. Такая символика исключает некромантию (Лев. 19:31).

Израилю не разрешалось варить козленка в молоке его матери не потому, что таков был языческий обычай, но потому, что недопустимо было совмещать символ жизни (материнское молоко) с мертвым телом того, кому оно должно было дать жизнь, — тем более в контексте праздника кущей (он подразумевается в Исх. 23:19), посвященного жизнетворной силе Яхве.

Иногда законы о чистоте и нечистоте совпадают с требованиями гигиены. Высылка из стана тех, у кого наблюдались симптомы проказы (Лев. 13 - 14) или гонореи (Лев. 15:2-15), была по существу карантином на случай этих опасных заболеваний и тем самым способствовала сохранению здоровья народа. К такому же результату приводило уклонение от прикосновений к трупам и к человеческой мокроте или выделениям. Обрядовое омовение, ассоциировавшееся с очищением, также вносит свой вклад в гигиену. От некоторых животных, отнесенных к нечистым, инфекции могли передаваться человеку: свиньи переносят трихинеллез, зайцы — туляремию, хищные птицы — многие другие болезни. Сейчас нам известно, что от употребления животного жира увеличивается опасность сердечных заболеваний.

Однако гигиена по большей части не оказывается основной причиной. Использование в пищу некоторых из запрещенных животных, например, верблюдов, не связано ни с какими заболеваниями. Множество разновидностей вредной пищи (например, ядовитые растения) и многие инфекционные болезни не упомянуты, что удивительно в случае, если основными соображениями были гигиенические. Более того, зачем бы тогда Христос стал отменять гигиенические законы о пище? Отпущение грехов происходит после исцеления, а если бы целью была гигиена, отпущение должно было бы состояться до него. Символика, а не гигиена была главным назначением этих законов.

Новый Завет. В Новом Завете слово нечистый обычно используется в нравственном, а не в обрядовом смысле, но оно также свидетельствует, что евреи в то время соблюдали библейские законы о чистоте, равно как и позднейшие установления законоучителей. (Свидетельствами служат Мишна, свитки Мертвого моря и археологические остатки обрядовых купален, микваот.) Новый Завет упоминает обряды очищения при рождении (Лк. 2:22-27), обрядовое омовение (Мк. 7:3-4; Ин. 2:6) и споры об очищении (Ин. 3:25). Иисус разрешает «нечистым», или «злым», бесам (в Новом Завете прилагательное нечистый двадцать два раза относится к бесам) войти в стадо свиней, возможно, и потому, что считал естественным соединить одну нечистую вещь с другой (Мф. 8:28-34; Мк. 5:1-16; Лк. 8:29-33). Требующие смерти Иисуса евреи отказываются войти в преторию, чтобы избежать обрядового осквернения во время праздника опресноков (Ин. 18:28).

Иисус осудил тех, кто ставит обряды выше нравственности. Он заклеймил тех, кто по обрядовым соображениям очищает наружность чаши и блюда, но не заботится о внутренней нравственной чистоте и благочестии (Мф. 23:25-26; Лк. 11:39-41). В притче Он осудил священников и левитов, для которых забота об обрядовой чистоте — ведь они будут отстранены от служения в храме, если дотронутся до мертвого тела, — важнее заботы о человеческой жизни (Лк. 10:25-37).

Законы о нечистоте не удерживали Иисуса от прикосновения к прокаженным (Мф. 8:1-4; Мк. 1:40-45; Лк. 17:11-17); Он намеренно дотрагивается до них — а не просто исцеляет Своим словом, — чтобы выразить сочувствие и предвосхитить Своими делами грядущее изменение законов в рамках нового завета. Тем не менее в этот переходный период Он отсылает очистившихся прокаженных показаться священнику — в соответствии с требованиями закона Моисеева (Лк. 17:11-17). Иисус без колебаний прикасался к мертвым (Мф. 9:25; Мк. 5:41; Лк. 8:54) и позволил грешнице (то есть проститутке) дотронуться до Него (Лк. 7:36-38), несмотря на ее обрядовую (равно как и моральную) нечистоту. В этих случаях, как и в случае с женщиной, страдавшей кровотечением (Мф. 9:20-22; Мк. 5:27), Иисус не оскверняется (Он не прибегает к обрядовому очищению), однако исцеляет и очищает других людей. С точки зрения богословия, это свидетельствует о непогрешимости Христа. Иисус превратил воду в сосудах для обрядового очищения в вино (Ин. 2:6-9), символизируя тем самым замену ветхозаветных законов на лучшие. Он не прибегает к обрядовому омовению, расходясь с Моисеевыми законами, практиковавшимися в раввинистическом иудаизме (Мк. 7:3, 5), и объявляет, что всякая еда подразумевается «чистой» (Мк. 7:19; ср. Рим. 14:14: «нет ничего в себе самом нечистого»). С пришествием Христа занялась заря новой эры и законы обрядового очищения отжили свой век. С точки зрения типологии, пепел рыжей телицы (для осквернившихся мертвым телом), жертва за грех и обрядовое омовение предвосхищали значение крови Иисуса для очищения совести (1 Ин. 1:7; Евр. 9:13-14; 10:22; Отк. 7:14).

Хотя апостольский собор (Деян. 15:29) призвал обращенных язычников воздерживаться от «нечистой» пищи — «от идоложертвенного и крови, и удавленины» (то есть от мяса животных, кровь которых не вылита на землю, Вт. 12:15-16), — чтобы они могли участвовать в общей трапезе с еврейскими христианами, это указание представлено в виде рекомендации, а не закона. Нет ничего нравственно неправильного в том, чтобы еврейские христиане соблюдали старые обычаи, и Павел так и делал (Деян. 21:20-26; очищение после обета назорейства), однако ветхозаветные законы о чистоте, как и все обрядовые установления, в Новом Завете не обязательны к исполнению и даже не слишком уместны.

Отмена законов о пище содержит в себе глубокий богословский смысл. Разделение животных на чистых и нечистых символизировало обособленность израильтян от язычников. Отмена кошерных законов, следовательно, символизирует снятие этого барьера между евреями и неевреями. Как явствует из Божьих откровений Петру в Деян. 10 - 11, Бог отныне объявил всех неевреев «чистыми». В новую, мессианскую эру сохраняется тот принцип, что Божий народ должен быть отделен от мира (свят), однако это размежевание больше не может проводиться по национальному признаку.

Джо М. Спринкл

См. также: ПРИНОШЕНИЯ И ЖЕРТВЫ.

Литература: G. J. Botterweck and H.Ringgren, TDOT, 5:287-96, 330-42; H.C.Brichto, HUCA 47 (1976): 19-55; M.Douglas, Purity and Danger, J.E.Hartley, ISBE. 1:718-23; J.Milgrom, Leviticus 1 — 16; idem, Religion and Law, idem, Semeia 45 (1989): 103-9; J. M. Sprinkle, A Literary Approach to Biblical Laui: Exodus 20:22 - 23:19; G.J.Wenham, Numbers; idem,

Christ the Lord; S. Westerliolm, Dictionary of Jesus and the Gospels.